отцом наедине.
— Почему бы и нет, — сказал Карелла. — Вперед! Адвокат!
Абруцци и оба Корренте в сопровождении полицейского прошли в комнату для допросов. Карелла подошел к клетке, вынул запирающий болт, открыл дверь и сказал: «По одному! Ты — первый, сынок! Будьте любезны выйти!» Мальчишке было восемнадцать, а выглядел он на пятнадцать лет. Темноволосый, с большими карими глазами, выразительным ртом. Как и Бобби, он уже пришел в себя после опьянения, вызванного черт знает чем, и сейчас можно было подумать, что его переехал паровоз. Карелла подтащил его к своему столу. Появился из клерикального отдела Хейз с чашкой чая; он обожал пить чай после обеда.
— Как тебя зовут, сынок? — спросил Карелла парня.
— Руд и Перуччи, — ответил тот.
— Руди, ты оказался в нехорошем положении, — сказал Карелла и зачитал ему его права. Руди слушал со всей серьезностью. Карелла спросил, нужен ли ему адвокат.
— На кой он мне? — ответил вопросом Руди.
— Мне запрещено давать тебе советы. Ты можешь потребовать или нет, это твое дело. В любом случае, от этого твоя вина не уменьшится.
— Я не бил священника! — захныкал Руди.
— Руди! Прежде чем ты продолжишь, я должен знать, хочешь ли ты адвоката. Если да, он у тебя будет. Или твой собственный, или, если у тебя его нет, мы по закону должны тебе его предоставить. Так скажи мне, тебе нужен адвокат?
— Что еще там говорят, что я натворил?
Карелла зачитал ему перечень обвинений.
— Это серьезно, а?
Карелле пришлось объяснить ему, насколько серьезны эти вещи. Словесное оскорбление и угроза физическим действием наказуемы максимальным сроком до пятнадцати лет. Обвинение в краже со взломом…
— Я ничего не воровал! — выкрикнул Руди.
— Руди, прошу тебя, больше ни слова! Договорились? — сказал Карелла. — Позволь мне объяснить до конца, что это за обвинения, а ты сам решишь, необходим ли тебе адвокат. Ты можешь заработать до пятнадцати лет за угрозу, пятнадцать — за кражу, двадцать пять — за дерзкое посягательство и семь — за преступное хулиганство.
— Я только ходил туда! — воскликнул Руди. — Я ничего не делал!
— Тебе нужен адвокат, Руди?
— Если я ничего не делал, зачем мне адвокат?
— Да или нет?
— Нет, мне не нужен адвокат, я ничего не совершил!
— Расскажи мне, что там произошло?
— Я только ходил с ними, — сказал Руди.
— Как все это началось?
— Мы хотели найти вещь, принадлежащую Бобби.
— Какую вещь? О чем ты говоришь, Руди?
— Я даже не знаю, как она называется! Мы просто сказали «Да».
Он улыбнулся при этих словах. У него экспромтом получилась шутка над знаменитым и дурацким призывом Нэнси Рейган. Тот, кто когда-нибудь выкурил хоть одну сигарету с марихуаной, знал, что за глупость эта ее кампания «Просто скажи „Нет!“». А Руди сейчас проверял Кареллу, понимает ли тот, с какой тупой выдумкой они имели дело. Карелла улыбнулся в ответ. Как будто два старых приятеля, знающих, к чему ведет злоупотребление наркотиками. Но один из них только что бесчинствовал в церкви!
— Неплохо, да? — сказал Руди, все еще улыбаясь.
Карелла готов был держать пари, что это было неплохо.
— Так что же случилось в церкви? — любезно спросил он.
— Бобби хотел забрать этот хлам.
— Какой хлам?
— Да тот, который выхватил негр!
— Выхватил?
— Да вы же знаете!
— Нет, не знаю. Рассказывай!
Это была уже пятая серия «Расемона». После этого — все! Новых выпусков не будет! Это — заключительная часть! По крайней мере, Карелла надеялся, что заключительная. Они вновь возвращаются к тому дню Пасхи, тому ветреному, мерзкому дню, тут на погоде сходятся все. И по-прежнему с половины третьего и до трех часов дня, здесь тоже все совпадает. И снова главное действующее лицо или, по меньшей мере, один из героев этой утомительной бесконечной мелодрамы идет по Одиннадцатой улице, занимаясь своими, как их называет Руди, «черномазыми трюками», и ухмыляется на ветру, как будто он владеет всем миром. Алексис ничего не рассказывала об этой части саги, потому что она ее не видела. Пока версии Хупера, Бобби и Серонии согласуются. Но вот они подходят к той части истории, что связана с дурманом, где вначале Хупер должен был продать, потом купить, а потом удрать, когда Бобби обвинил его в том, что в прошлый раз он ему подсунул фальшивые деньги. Ну и так же наверняка они снова пойдут в коридор, и еще одна сделка с наркотиками вот-вот совершится, эта парочка — Бобби и Хупер — уже привыкла обменивать деньги на дурман, вы знаете, и наоборот, миссис Рейган, вот почему маленьким девочкам в красных шапочках не следует гулять в лесу, где затаились зло и коррупция, вот так!
Итак, здесь, в коридоре, на свет появляется крэк. Сто флакончиков, как из-под одеколона, но в отличие от последних, в них отнюдь не «Eau du Printemps». В них находятся маленькие кристаллики, похожие на соль, но чуть крупнее, созданные на основе кокаина путем нагревания смеси пищевой соды, гидрохлорида кокаина и воды, с последующим охлаждением этого состава. И эти маленькие флакончики смертельно опасны. На сцене появляется крэк…
— И появляется оружие, — говорит Руди.
— Что?
— Оружие!
— Пистолет?
— Пистолет.
— Бобби вытащил пистолет?
— Да нет же! Черномазый выхватил пистолет!
…потому что он решил, видите ли, взять эти сто флаконов стоимостью четыреста баксов и не дать Бобби ни цента за них. Вот для чего и понадобился пистолет! Который при ближайшем рассмотрении оказался «смит-и-вессоном» 38-го калибра, 33-я модель, способным оставить очень большие дырки в любой голове, у которой хватит глупости вырывать этот пластиковый пакет у Хупера! Если бы кто-то не стоял сбоку и чуть сзади от ниггера, и если бы не было бейсбольной биты (а также софтбола и боксерской перчатки, но от них ведь толку мало!) в углу коридора, где их оставил кто-то из мальчишек, когда мать позвала его домой на пасхальный обед. Бита стояла прислоненной к стене, а софтбол и перчатка лежали на полу, а внутри перчатки был мячик (но это — несущественная деталь), и слева позади Хупера стоял не Бобби Корренте, а его младший брат Фрэнки Корренте, который быстро перенял уличные нравы и хорошо знал, как нужно использовать шанс.
Не говоря о том, как обращаться с битой!
Которую он и в самом деле применил.
И с привычной легкостью врезал битой по цели, которой на этот раз оказалась голова Натана Хупера. Краем глаза Хупер успел заметить, что на него обрушивается бита, и инстинктивно приподнял левое плечо, пригнулся, одновременно поворачиваясь, пытаясь уклониться от удара, и только тут бита саданула его по голове. Его увертливости не хватило для того, чтоб избежать серьезной раны. Однако ему посчастливилось хотя бы не получить сотрясение мозга или даже кому. Рука ослабела, прежде чем он успел выстрелить. Как только пистолет загремел на пол и юный Фрэнк вновь замахнулся битой для нового удара, Хупера осенило,
