перед комиссией по досрочному освобождению, и ему удалось убедить полицейских, что актерство является законным и достойным способом вносить свой посильный вклад в развитие общества. Он вышел на свободу шесть лет назад и с тех пор даже не вспоминал о сцене. Ему больше нравилось заниматься ночными кражами со взломом. В тюрьме можно всему научиться, было бы только желание. Его Взгляд говорил: «Человек я рассудительный, так что не вздумайте морочить мне голову».
— Потому что, — продолжал он, сверля собеседника Взглядом, — чем рискованнее предприятие, тем больше денег я хочу получить за свое... гм... участие в нем.
— Само собой разумеется, — подтвердил Глухой. — Я вам подробно расскажу, что мне от вас нужно. А вы ответите мне, соответствует ли, по вашему мнению, риск вознаграждению, которым я рассчитываю оплатить ваше участие. Так вы, кажется, изволили выразиться?
— Да, — сказал Картер.
Ему показалось, что этот болван с плохим слухом плутует.
— Итак, говорите, что вам от меня нужно, — проговорил он.
— Прежде всего униформы. Всего четыре комплекта. Мне наплевать, как вы их достанете. Купите, украдете или найдете под камнем. Свои размеры вы знаете. Я дам вам мои размеры и размеры Флорри. Размеры четвертого нашего компаньона я смогу дать вам только в конце недели.
— Как вы себе мыслите все это? Один человек за рулем, а остальные трое непосредственные исполнители?
— Что-то вроде этого.
— Это я спросил потому, что у меня есть на примете отличный водитель. Я с ним познакомился в притоне. Прекрасный парень. Руки у него, как у нейрохирурга. Он привезет вас туда и увезет оттуда за скромную плату и гроша лишнего не потребует.
— Он может водить мусоровоз?
— Что?
— Грузовик для перевозки мусора.
— Большой будет груз?
— Очень.
— Хватит ли четверых?
— Вполне.
— Какая там будет охрана?
— Практически никакой.
— Что? Что значит «практически никакой»?
— В худшем случае горстка полицейских.
— И нужно будет отделаться от них? Должен вам сказать, что я никогда не ссорюсь с полицейскими. Разве только перекинусь с ними несколькими словечками. Понимаете?
— А я и не собираюсь сталкиваться с полицейскими.
— Но такая возможность существует?
— Да, существует. Если дела пойдут очень-очень плохо.
— Но я не...
— Это-то я...
— ...ожидаю никаких...
— и имел в виду. Отделаться от полицейского...
— ...осложнений.
— Этого нельзя никогда гарантировать. Я пытаюсь втолковать вам, если вы ударите полицейского, то никогда не расквитаетесь с этими мерзавцами. Они будут травить вас до старости, до седых волос. Ублюдки. Они за своих горой стоят. Это одна проклятая компания.
— Я осознаю риск.
— Рад этому. Я имею в виду не униформы. В конце концов можно пойти в какой-нибудь магазин и купить их там прямо с вешалки. Это же не полицейская форма. Если бы некая подозрительная личность пожелала бы завладеть ею, вот тогда бы, может, возникли трудности. А кто, черт возьми, захочет одеть униформу мусорщика? Только мусорщик.
— Я, — ответил Глухой и улыбнулся.
— Вероятно, и я. И двое других ребят.
— Правильно.
— Один за рулем...
— Да. Другой на переднем сиденье рядом с ним.
— А остальные двое?
— Прицепятся снаружи грузовика. Так делают настоящие мусорщики.
— Так значит, мы поедем на мусоровозе грабить банк, да?
— Нет, мы не будем грабить банк. То, что я задумал, намного проще. Но нам нужен мусоровоз.
— А где же мы его возьмем, этот мусоровоз?
— Думаю, вам придется его украсть.
— Опять риск? — вскричал Картер. — Об униформах я не беспокоюсь. А вот мусоровоз — это совсем другое дело. Огромный риск. Угнать такую громадину, как мусоровоз. Его в карман не спрячешь.
— А я слышал, что вы бесподобный мастер.
— Вломиться в квартиру, открыть стенной сейф. Это пожалуйста. Но самой большой вещью, которую я украл, — я говорю о размерах, физических размерах, а не о ценности — самой большой вещью была бронзовая лампа. Предполагалось, что она попала в тот дом из какого-то египетского музея. Ну и влип же я с ней! Маклак дал мне за нее двадцать баксов. Громадная бронзовая штуковина — настоящий слон. Двадцать баксов. Представляешь? Я чуть грыжу не заработал, когда волок ее. Но мусоровоз? Ни разу в жизни не крал мусоровоз.
— Но я думаю, вы сможете позаимствовать один.
Снова улыбнулся. Ну и шутник же он! Додумался — украсть мусоровоз.
— Очень большой риск — красть мусоровоз, — проговорил Картер и снова бросил Взгляд на Глухого.
— Не спорю. И поэтому намереваюсь дать вам пятьдесят тысяч долларов только за эту часть работы.
Картер поперхнулся.
— В чем заключается остальная работа? — спросил он.
Фокс-Хилл — маленький поселок, лежащий на Песчаной Косе в округе Эльсинор. Это в ста с лишним километрах от города. Он был основан англичанами и назван ими Воксхолл, в честь одноименного района лондонского предместья Лэмберт. Потом это название американизировалось, иными словами, исказилось, и приняло современную форму. Округ был окрещен одним английским колонистом, большим любителем поэзии своего знаменитого соотечественника. Но никто не знает, откуда взялось название Песчаная Коса.
Рыбачья деревушка Фокс-Хилл влачила жалкое существование до тех пор, пока перебравшийся на Восток сорок лет назад какой-то лос-анджелесский предприниматель не основал здесь заведение, названное им «Постоялый двор Лисий Холм»[15]. Плохо спланированную огромную гостиницу с видом на реку. За сорок лет она несколько раз переходила из рук в руки и называлась теперь «Герб Лисий Холм». Словно пограничный форт в добрые, давно ушедшие времена, она обросла большим поселком. В нем жило около 40 тысяч человек. Из них 30 тысяч были постоянными жителями, а 10 тысяч именовались «летним народом», или, презрительно, «морскими чайками».
Германн Фридлих был постоянным жителем Фокс-Хилла.
В пятницу 27-го марта в 5.45 вечера Фридлих позвонил в фоксхиллское полицейское управление и сообщил, что он оставил свою дымчато-синюю двухместную машину «акура ледженд» 1987 года выпуска на стоянке возле супермаркета «Великий Союз», побежал в магазин за бутылкой молока, а когда вернулся, то машины не было.
Сообщение принял сержант Эндрю Бадд.
— Машина была заперта? — спросил Бадд.
