почему она не в больнице?
Мунро вытащила блокнот:
— Сама выписалась. У нее бзик насчет докторов. Также она отказалась от программы защиты свидетелей. Эти деятели были здесь, пытались ее уговорить…
— Это плохо, что отказалась. Нельзя, чтобы единственный живой свидетель оставался без охраны.
— Она даже не захотела, чтобы мы поставили возле дома патрульную машину. Похоже, она хочет сделать вид, что ничего не произошло. С ее точки зрения, если сунуть голову в песок, никто тебя не увидит.
— Тогда вам придется остаться.
Мунро потеряла дар речи.
— Вы… что? Я…
— Вы ведь приставлены к ней от отдела семейных связей?
— Но от меня требовалось разузнать всё о ее прошлом…
— А вы уверены, что это важнее, чем позаботиться о том, чтобы ее не убили?
— Что?..
— Ничего не случится, но если всё же что-то насторожит, вы будете здесь и вызовете подкрепление. А мы пошлем пару машин для незаметного наблюдения — Николь даже не догадается. Поставим их на расстоянии в тридцать секунд езды. Заметите что-то подозрительное — немедленно звоните. Вот и всё, никакого героизма.
Мунро попыталась еще раз:
— Послушайте, сэр. У меня смена кончается в два. Я должна…
— Вы уже свой отчет написали?
— Я… еще нет, но…
— Тогда что вы успели сделать?
— Я начала писать предварительный отчет…
На Фолдса это не произвело впечатления.
— Вы просидели здесь все утро, констебль. Так где же история семьи, где временная шкала, где сведения о месте ее работы?
— Я… это не так просто… Николь не просидела спокойно и двух минут. Она нервничает. Наверное, всё еще в шоке.
— Послушайте, — сказал Фолдс, — у вас есть возможность доказать всем, что вы не из портачей…
— Что? Я никогда не портачила! Кто сказал, что я портачила?
— После истории с Уильямом Лейтом…
— Это не моя вина! Откуда мне было знать, что он убил свою жену? Он же сказал, что это сделал Мясник. Все…
— Кое-кто считает, что опытные работники не допускают таких ошибок.
— Это
— Именно это меня и беспокоит. — На лице Фолдса появилась дружеская улыбка, потому что из кухни вернулась хозяйка с двумя тарелками, на которых горой лежало мясо и что-то невзрачное. Одну тарелку она поставила перед констеблем Мунро, и та резко побледнела.
— Я… я вообще-то вегетарианка, простите… Знаете, в последнее время едва ли не половина города стали вегетарианцами, верно? — Она с трудом выдавила улыбку. — Но выглядит замечательно.
— Вот как… — Николь забрала тарелку. — У меня есть томатный суп в банке, хотите? Я могу…
— Вы лучше садитесь, — обратился к ней Фолдс. — Констебль Мунро сама о себе позаботится. — Он бросил на нее уничижительный взгляд: — Так ведь?
Скупая улыбка:
— Разумеется, сэр.
Поставив свою тарелку на колено, Логан подцепил вилкой кусок и уставился на него.
— Это… — Элизабет покраснела. — Я знаю, о чем вы думаете, но здесь всё в порядке. Я привезла мясо из Данди. Это не… — Она хлопнула ладонью по экземпляру «Абердин Икзэминер», лежащему на кофейном столике. — Это не местное мясо.
Спасибо и на том.
Логан положил мясо в рот.
— Ммм… очень вкусно. Куда лучше, чем то, чем нас кормят в нашей столовой.
Хозяйка просияла от гордости.
— Наверное, это звучит глупо… — обратилась она к Фолдсу, — но ваше лицо кажетесь мне знакомым. Мы раньше не встречались?
Начальник полиции смущенно пожал плечами:
— Когда я был моложе, я работал на телевидении, вел передачу.
— А… понятно.
— А теперь, Элизабет, — сказал Фолдс, когда она начала есть, — я не хочу портить вам ленч, но мне очень надо задать несколько вопросов насчет той ночи, вы не против? Тот человек, который зашел в дом к Янгам, он был выше меня?
— Я… — Она показала на кухню, куда ушла Мунро. — Я всё ей рассказала, что помнила.
Но Фолдс не отступал:
— Человеческий мозг — удивительная вещь, дорогая Элизабет. Иногда какие-то детали всплывают через несколько дней, может, даже недель. И я готов поспорить, что мы вместе сможем еще что-то вытащить на поверхность. — Он подмигнул.
Следующие пятнадцать минут он выпытывал у нее подробности, меняя тему с Мясника на что-нибудь отвлеченное — например, расспрашивал о шаре из Кракова, — а затем снова возвращаясь к Мяснику. Такая методика оправдывала себя — каждый раз они получали больше информации.
Логан отодвинул пустую тарелку, радуясь, что Элизабет почувствовала себя полезной, накормив его.
— Нет, только взгляните на часы! — театрально воскликнул Фолдс. — Всё, пора двигаться, иначе я опоздаю. — Он встал, жестом предлагая Логану последовать его примеру. — Спасибо вам за гостеприимство, Элизабет. Если вспомните еще что-нибудь, позвоните мне, договорились? — Он вытащил визитную карточку, черкнул что-то на обороте и протянул ей: — Звоните в любое время: утром, днем, ночью — не имеет значения.
Уже в машине, когда Логан гнал назад, в город, Фолдс позволил себе самодовольно улыбнуться:
— Теперь видишь, чего можно добиться, будучи целеустремленным..
— Вам не кажется, что вы слишком на нее давили?
Фолдс кивнул:
— Это самое главное, сержант. Некоторых людей надо приманивать морковкой, других палкой. Да, она, верно, решила, что я полный мерзавец, но на что угодно готов поспорить: Элизабет Николь задействовала свою память на сто двадцать процентов.
Это звучало вполне разумно.
— Вот так, — заключил Фолдс. — Когда мы вернемся, я хочу, чтобы ты послал две машины без опознавательных знаков для наблюдения за дорогой. Если кто-то свернет на улицу, где живет наша подопечная, я хочу, чтобы по компьютеру пробили номерные знаки. По меньшей мере один человек из экипажа должен уметь управляться с огнестрельным оружием.
— Вы думаете, Мясник за ней вернется? Но она ведь совсем не его тип, верно? Слишком худая.
— Правильно, но я не готов рисковать. А ты?
Констебль Мунро дождалась, когда служебная машина скроется из виду, и начала материться. Какой же урод, этот Фолдс.
Она решила доказать этому надутому индюку из Бирмингема, что вполне способна получить нужную
