пресса так и не сумела сделать в случае «Саньлу». Алчность и эгоизм, то есть те человеческие качества, которые и спровоцировали попытку утаить факты, присутствуют во всех подобных случаях, независимо от страны. Государственные институты не безгрешны и подвержены коррупционным манипуляциям во всем мире. Но дело «Саньлу» продемонстрировало не только слабые стороны обычных людей, пытающихся любой ценой спасти свою карьеру и бизнес: с первого дня до последнего этот скандал служит уроком на тему невидимой власти КПК, которой она пользуется в ущерб гражданам, да и в ущерб себе.
Руководству КПК есть чем гордиться — в период национального кризиса партия способна мобилизовать ресурсы в масштабе, нереальном для большинства государств. К примеру, партия молниеносно отреагировала на сычуаньское землетрясение силой 7,9 баллов, погубившее в мае 2008 г. почти 90 тыс. человек и лишившее крова многие миллионы. Через считанные часы премьер Вэнь Цзябао уже вылетел к месту катастрофы. Тысячи кадровых работников, солдат и рядовых граждан были тут же направлены в зону бедствия для оказания помощи. «При столкновении с подобными природными катаклизмами, — писала «Жэньминь жибао», — партия и правительство играют роль мобилизующей силы социалистического государства, которая способна преодолеть любые трудности».
Впрочем, местные жители успели опередить партию и начали оказывать помощь самостоятельно. Богатые предприниматели, неправительственные организации, частные компании и отдельные граждане так дружно бросились на выручку, что власти не решились отправить их восвояси.
Через пару недель Орготдел ЦК созвал необычную пресс-конференцию, на которой старательно перечислил заслуги КПК в ходе ее спасительной миссии. Партии, по марксистской традиции считающей себя авангардом народа, явно не нравилось, что ее усилия на общем фоне выглядят не слишком презентабельно. Один из вице-министров по имени Оуян Сун зачитал список мер, принятых КПК для устранения последствий землетрясений, словно речь шла о производственной статистике. Свыше 500 армейских парторганизаций, почти 10 тыс. низовых партячеек, тысяча временных партийных органов и свыше 40 тыс. партийцев «стойко встретили опасности и трудности».
Пресс-конференция (лишь четвертая по счету за всю семидесятилетнюю историю Орготдела ЦК) производила странное впечатление. Оуян говорил как политикан, который после успешных выборов бахвалится своими призывами «Все на избирательные участки!»; впрочем, примерно так оно и было. Парадоксально, но факт: землетрясение обернулось политическим триумфом партийного руководства, поскольку общее горе сплотило нацию, направило ее на достижение общей цели. Однако гордость партии требовала, чтобы ее работа была признана официально и с пиететом.
В Китае говорят, что у успеха есть только один отец — и эта максима объясняет, отчего мы видим порой неправдоподобные репортажи. Согласно официальному сообщению, сделанному в 2007 г. с места аварии на шахте в провинции Хэнань, один из спасенных горняков, едва узрев свет дня после подземного мрака, промолвил: «Спасибо Центральному Комитету! Спасибо Государственному Совету! Спасибо властям провинции Хэнань! И спасибо народу нашей страны!» Помимо того факта, что горняк ни словом не упомянул собственную семью и близких, его заявление примечательно еще и тем, что в нем идеально отразилась правящая иерархия: на вершине ЦК, затем идет центральное правительство, потом провинциальные власти и, наконец, народ. Открытая похвальба Орготдела своими усилиями по ликвидации последствий землетрясения или, в более мелком масштабе, отчет о горняцкой спасательной операции, являются исключениями, которые подтверждают правило. Партийные органы предпочитают летать ниже зоны охвата общественного радара (как это было в скандале с «Саньлу»), чтобы не выставлять мускулы своей власти на всеобщее обозрение.
В случае «Саньлу» многочисленные партийные организации на местном, а затем и на центральном уровне зачастую оказывались на конфликтующих позициях, но порой действовали слаженно, что и позволило подавлять новостное освещение событий на каждом повороте этого дела. Партийные органы цензурировали СМИ, узурпировали управление компанией, отпихнули совет директоров и, наконец, уволили и арестовали старшее руководство корпорации. Когда пострадавшие семьи мобилизовали усилия и обратились за правовой защитой, эти же парторганы принялись третировать адвокатов, манипулировать судами и подкупать истцов. В итоге к рассмотрению была принята лишь горстка дел. Под занавес партия сурово наказала провинившихся чиновников.
В каждом случае и на каждом шагу партия руководствовалась своими внутренними процедурами и никогда не подпадала под огонь общественной критики. Если не считать мимолетных упоминаний о партийной должности госпожи Тянь, роль КПК вообще не фигурировала в этом деле. Подобная молчаливость остается характерной особенностью современного Китая. Задача управления кадрами, бизнесом, СМИ и правовыми институтами неизменно стоит в повестке дня КПК, чье руководство страной является — по ее же словам — «вердиктом истории».
Кризис «Саньлу» показал систему с ее худшей, секретной, кабаллистической стороны. Когда речь заходит о частном бизнесе, который вместе с госсектором процветал на протяжении последних трех десятилетий, КПК с готовностью ставит себе в заслугу эти успехи. Партия отказалась от многолетней традиции оперировать за кулисами и принялась открыто рекламировать свое присутствие на коммерческой авансцене. КПК не видит здесь противоречия: она принимает все усилия, чтобы работа частного сектора и бюрократического аппарата смотрелась гармонично, чтобы этот симбиоз выглядел взаимовыгодным для всех и каждого.
Дэн Сяопин совершенствует социализм
Партия и капитализм
Дэн Сяопин был мудр. Он усовершенствовал социализм. До него у социализма было множество дефектов.
Я сам себя назначил парторгом «Хайэр». Вот и получается, что с самим собой у меня не может быть конфликтов, верно?
Государственная поддержка частного предпринимательства не столь велика, как помощь сектору государственному. Мы воспринимаем это как закон природы.
Человек, известный всему Китаю под именем «Дурацкие семечки», показал на высотное здание делового комплекса за окном своего скромного двухэтажного магазинчика. «Не я один сидел, — сказал он. — Все, что вы здесь видите, принадлежит парню, который мотал срок вместе со мной».
За долгие годы Нянь Гуанцзю (его настоящее время) приобрел немало тюремных друзей. Первый срок ему дали в 1963 г. за спекуляцию, потому что в своем родном городе Ушу, провинция Аньхой, он торговал с лотка фруктами. Через несколько лет, во время «культурной революции», капиталистического послужного списка Няна оказалось достаточно, чтобы его вновь отправили за решетку, на сей раз с эпитетом «бычий демон и змеиный дух».[11] После подавления протестов 1989 г. сторонники жесткой партийной линии свалили в кучу предпринимателей и студентов-бунтовщиков, объявив их всех угрозой для государства, и Нянь угодил в тюрьму в третий раз. В камере он сидел с человеком, который и выстроил впоследствии соседний деловой комплекс.
В конце 1970-х гг., пока Нянь был еще на свободе, он открыл лавочку, где торговал традиционным, всем доступным лакомством: жареными присоленными семечками, которые китайцы охотно лузгают на протяжении всего дня. Семечки, в том числе тыквенные, он покупал оптом у фермеров. Предприимчивый и
