Дитц первым шагнул на мост, и собака тут же вскочила и негромко зарычала, показав зубы, внушающие серьезное уважение.
Обер-лейтенант, не торопясь, снял с шеи автомат и передернул затвор.
– Нам нужно пройти, собачка, – негромко сказал он. – Я бы на твоем месте, не задумываясь, нас пропустил.
– Подожди, Хельмут, – остановила его Аня. – Дай мне с ним поговорить.
– Поговорить? – не оборачиваясь, удивился Дитц.
– Именно, – Аня вышла вперед и бесстрашно присела на корточки прямо перед псом так, что лицо ее оказалось ниже его морды.
Собака тут же уселась на задние лапы и забавно склонила голову набок, задрав мохнатое ухо и смешно вывалив язык.
Так они и замерли друг перед другом: девушка и собака.
Дитц осторожно отступил назад.
– Ничего не понимаю, – сказал он. – Что они делают?
– Разговаривают, – объяснил Малышев. – Видите, собака явно слушает. Только разговор их без слов. Я такое уже видел. У нас в деревне живет колдун. Дед Евсей. Старый уже совсем, никто не знает, сколько ему лет. Он умеет разговаривать с животными, и они его слушаются. Однажды я видел, как он разговаривает с уссурийским тигром. Видели когда-нибудь эту кошечку вблизи? Не приведи господь… Мы на рыбалке были, хариуса удили, а он вышел к нам на перекат. Бежать некуда: справа река, слева – он, дорогу к берегу перекрыл и стоит, облизывается, хвостом себя хлещет. Недоволен, вроде. Вплавь? Так они получше людей плавают. В общем, стоим, ни живы, ни мертвы. Четверо нас было… И тут из тайги дед Евсей вышел. Сел точно так вот, как Аня сейчас, и уставился тигру прямо в его желтые глаза. И тигр тоже сел перед ним. Не знаю, сколько они так сидели – может, пять минут, может десять. А потом тигр поднялся и ушел в тайгу.
– А вы что? – спросил Карл Хейниц.
– А что мы… Сказали деду Евсею спасибо, прыгнули в лодку и – домой.
– А улов? – осведомился Шнайдер.
– Что улов? – не понял Малышев.
– Улов не забыли?
– Не, – засмеялся Михаил. – Отличная жареха получилась. Хариус он такой. Вкусный очень.
– Никогда не ел, – вздохнул Курт. – Теперь, наверное, и не придется.
– Почему? – удивился Малышев. – Кончится война – милости прошу в гости.
– Ну, ты, Мишка и скажешь! – засмеялся Валерка. – В гости он приглашает… Мы же воюем!
– Так ведь не всегда мы воевать-то будем, – спокойно заметил Малышев. – Помиримся когда- нибудь.
– Все, ребята! – весело окликнула их Аня. – Мы договорились, он нас пропустит. И вообще, с нами пойдет, потому что ему здесь нечего делать, а пригодится такая собака нам очень даже может.
– Его же кормить надо, а он жрет, наверное, как этот… уссурийский тигр! – предположил Шнайдер. – Не напасешься на него.
– Не надо его кормить, – покачала головой Аня. – Он сам себе здесь пропитание находит. Тут есть мелкая живность, он на нее и охотится. Да и недолго нам осталось. Миссия наша заканчивается.
– Ладно, пусть идет, – согласился Велга. – Только ты, Аня, дай тогда ему имя. Крестница, как-никак. И вообще… э-э… следи за ним как-то.
– Имя… Ладно, пусть будет… Чарли.
– Чарли, Чарли, – попробовал на язык имя собаки Валерка. – А что, лично мне нравится. Эй, Чарли!
Собака вопросительно задрала вверх одно ухо и вежливо осклабилась.
– Понимает! – обрадовался Валерка.
Такие длинные мосты не попадались в жизни никому из них.
– Километра два, а? – предположил Дитц, ступая на ровное светло-коричневое, чуть шероховатое покрытие. – Двадцать пять минут неспешного хода.
– Да уж, – поддержал его Велга, чтобы хоть что-нибудь сказать. – Внушительная штуковина. Интересно, кто все это строил?
– Наверное, тот, кто придумал сам этот мир, – усмехнулся Дитц. – Не знаю, как ты, а я не чувствую здесь руку человека. Все, вроде, красиво и грандиозно, а… как-то не по-нашему, что ли. Теплоты како-то не хватает. Или, наоборот, должной суровости.
– Суровой теплоты, – подсказал Велга.
– Вот-вот!
Мост был не только длинен, но и довольно широк, – девять человек свободно и неторопливо шагали по нему в ряд, и еще по бокам оставалось место для двоих-троих. Огораживали мост метровой высоты сплошные парапеты, так что, идущие с краю, не испытывали беспокойства по поводу возможного случайного падения в фиолетовую воду. Впрочем, был мост невысок, а фиолетовая вода, как они это выяснили раньше, вроде бы не представляла сама по себе никакой непосредственной опасности для человека.
