– Да так… Скажи, Свем, почему ты отправился с нами? Ведь это очень опасно.
– Никто и никогда не обвинял Свема Одиночку в трусости.
– Я этого не говорил. Я только хотел сказать, что…. Ну, в общем, это ведь, если разобраться, совсем не твоё дело – приходить на помощь каким-то совершенно чужим людям да ещё и в чужом мире с риском погибнуть самому? Или как?
– Ты точно что-то хотел сказать, но сам не понимаешь, что именно, – ухмыльнулся Свем и, протянув руку, одобряюще дотронулся до плеча Влада. – Мы победим, не беспокойся. Один раз мы их уже победили. Значит, победим и второй.
Свем повернулся и снова принялся наблюдать за кромкой далёкого леса, откуда вот-вот должны были появиться «термиты».
Влад почувствовал, что краснеет.
Чёрт, кажется, наш охотник решил, что мне страшно. Что ж, возможно, и не без оснований. Возможно.
Он закурил и покосился влево – на стоящих в спокойном ожидании солдат-киркхуркхов.
Да, с имперскими десантниками планеты Дрхена всё ясно. Участие в экспедиции автоматически повышает их статус в наших глазах и даёт шанс на то, что в будущем мы, люди, примем их, как партнёров, а не бывших врагов. Хотя бог знает, о чём на самом деле они думают. Да и я хорош. Чего, спрашивается, рефлексирую? Бери вон пример со Свема и бравого имперского десанта. Стой, наблюдай, кури и жди атаки. Тем более что, наверное, уже недолго осталось.
– Вот они, – негромко сказал Свем.
И тут же со сторожевой башни разнёсся тревожный и резкий сигнал горна – зрение дозорного по остроте мало уступало зрению охотника.
Влад поднёс к глазам бинокль.
Из леса сплошной шевелящейся массой вытекали пришельцы. Даже на первый взгляд «термитов» было
– Нас тьмы, и тьмы, и тьмы, и тьмы, – пробормотал Влад. – Попробуйте, сразитесь с нами.
– Что ты говоришь? – спросил Свем.
– Да так, не обращай внимания. Многовато их, а, как ты думаешь?
– Много или мало – какая разница? Сражаться всё равно надо.
– Что ж, значит, будем сражаться, – вздохнул Борисов, убрал бинокль, ещё раз проверил деструктор, в две затяжки докурил сигарету и щелчком отправил окурок за стену. Судя по скорости, с которой приближались к городу враги, ждать оставалось недолго.
11
– И каков же ваш вывод? – после непродолжительного молчания поинтересовался Хельмут Дитц, когда я вкратце, но по возможности полно и чётко обрисовал создавшееся положение и поведал о тех событиях, которые ему предшествовали.
– То есть?
Было в этом обер-лейтенанте нечто… лишающее иллюзий, что ли. Помнится, как-то смотрел я телевизионный документальный фильм о малоизвестной широкой публике битве за Ржев, длившейся около года – с начала 1942 и вплоть до 43-го. Два наших фронта – Западный и Калининский – пытались тогда одолеть немецкую группу армий «Центр», державшую оборону на Ржевско-Сычёвском направлении. Несколько раз пытались. В конечном счёте им удалось потеснить врага, но народу положили… Впрочем, речь не об этом. Присутствовали в том фильме непосредственные воспоминания ветеранов, участников сражений, как с той, так и с другой стороны. И один из них – немец, командовавший в те времена пехотной ротой, произвёл на меня большое впечатление. Ветерану было изрядно за восемьдесят, но этот ледяной взгляд, твёрдая осанка, отрывистая и в то же время не лишённая какой-то особой притягательности, чёткая речь сразу давали зрителю понять, почему советские войска не смогли быстро и с малыми потерями взять Ржев. Если такие командиры рот не были в группе армий «Центр» исключением из правил, а они, судя по всему, не были… Нет, не скажу, что Дитц так уж сильно напомнил мне того ветерана. Но что-то общее у них явно было. И уж не знаю, насколько сильно это общее относилось к национальной или там идеологической принадлежности, но одной встречи с полярной голубизной глаз обер-лейтенанта было достаточно, чтобы осознать: этот саксонец пойдёт до конца в том деле, выполнение которого сочтёт своим долгом.
Впрочем, и остальные члены удивительного отряда производили яркое впечатление одним своим видом. И дело тут состояло не только в военной форме времён Второй мировой войны, в которую были облачены мужчины (сразу становилось ясно, что эти люди носят свои куртки, гимнастёрки, брюки и сапоги не первый год и привыкли к ним, словно ко второй коже). Просто каждый из них, даже те, кто пока не произнёс ни слова, выглядел… личностью. Не больше не меньше. А все вместе – единым целым. Такой вот, с позволения сказать, парадокс. При этом мужчины, несмотря на явную молодость (все они, по моему мнению, были примерно одного возраста с Машей, Никитой, Женей и Мартой), казались гораздо старше своих лет. Было в их глазах что-то такое… очень взрослое.
– То есть, отчего, по-вашему, это всё происходит? – уточнил Дитц. – Все эти неприятности… э-э… во вселенной? Мы, кстати, были о них предварительно информированы, а теперь вот и вы данную информацию подтвердили и дополнили.
– Ну, во вселенной – это, наверное, сильно сказано, – ответил я. – Пирамида отслеживает в основном нашу галактику Млечный Путь. Ещё соседние – Большое и Малое Магелланово Облако. Частично. Да, я помню, вы говорили об этом… как его… Распорядитель? Некто вроде бога на побегушках?
– Ха, образно сказано, – ухмыльнулся долговязый обер-лейтенант. – Бог на побегушках… Что-то в этом есть. Мне нравится.
– Если тебе от этого легче, – сказал Александр Велга, – то пусть так и будет. Хотя еще надо посмотреть, кто у кого на побегушках – он у нас или мы у него? Как я понимаю, – он посмотрел на меня, – вы сейчас находитесь в состоянии, которое точно описывается нашей русской пословицей «взялся за гуж – не говори, что не дюж».
– Верно, – согласился я. – Пирамида – это нечто вроде… галактической диспетчерской, скажем так. И добровольно оставить такое место было бы неразумно. По меньшей мере. Вот мы и не оставляем. Но нас, как видите, мало.
– Ага, – отозвался невысокий ладный парень с бедовыми синими глазами и забавной фамилией Стихарь. – Я бы тоже в жизни не оставил. Разве что ради Ростова-папы... Нет, но каковы свароги!? Я прямо в недоумении. Говорил нам Древний, но я, если честно, не сильно хотел ему верить. Мы ж столько сил положили, чтобы вытащить их из задницы, а они что же? Снова готовы сделать друг из друга полную рыбную солянку?
– Да, кажется, всё идёт к этому, – подтвердила Маша. – И не только у сварогов. К величайшему сожалению.
– Не постесняюсь спросить ещё раз, – сказал Дитц. – Значит, кто-то специально это затеял? Или случайность? Карта так легла?
– Не представляю себе, кто бы мог затеять подобное, – подал голос Женька Аничкин. – Чтобы по всей галактике одновременно у разумных рас начались столь серьёзные неприятности. Вплоть до полной катастрофы, как это случилось с киркхуркхами. И, что очень вероятно, может случиться с остальными. Тут, знаете ли, всемогуществом попахивает.
– Ну прямо уж и всемогуществом, – усмехнулся черноволосый крепкий «шютце» (чёрт знает, из каких глубин подсознания всплыло у меня это слово, значащее в переводе «стрелок», и которым называли в годы войны немецких рядовых пехотинцев). – Знаем мы этих всемогущих. Встречались. Гонора много, а толку мало.
– Как бы там ни было, – сказал я, – а сейчас перед нами стоит конкретная задача: вернуть домой наших товарищей. И желательно, как можно скорее. Потому что неизвестно, что там с ними происходит.
– Надо, значит вернём, – улыбнулся лейтенант Велга. – Правда, Хельмут?
– Никаких сомнений, – заверил Дитц и потянулся всем телом, хрустнув костями. – Но сначала ещё один простой вопрос.
– Задавайте, – сказал я.
– Как у вас тут обстоит дело с обедом?
