калекой на всю жизнь всего лишь за семь грязных долларов. Ты что, не знаешь, где живешь?
— Это ужасно! — воскликнула Вильма. — Что же делать? Мы должны немедленно найти то, что их интересует и позаботиться, чтобы они эту вещь скорее получили. Или надо как-то доказать, что ее не существует.
Бонни Ли вызывающе рассмеялась.
— Мы знаем, что они хотят. Только ничегошеньки они от нас не получат!
— Что же это? — потребовала ответа Вильма.
— Бонни Ли! — строго сказал Кирби.
— Не волнуйся, милый. Она все равно не готова, чтобы поверить в это, и, могу спорить, никогда не будет готова. Что мы станем делать теперь?
— Надо поскорее убираться отсюда.
— Но куда? А, ко мне? Правильно? Это, черт побери, единственное место, о котором твои знакомые еще не пронюхали.
Вильма вдруг уставилась на Кирби, как будто что-то сообразив. Ее бледные губы приоткрылись.
— Кирби, ты… ты управился с этими двумя? Один?
— Кирби Винтер! — вмешалась Бонни Ли. Она повернулась к Вильме. Милашка, тебе вредно столько пить.
Вильма покраснела.
— Я просто… просто мне на все плевать. Жизнь стала слишком запутанной, чтобы ее можно было терпеть на трезвую голову.
— Черт возьми, ты, кажется, не представляешь, насколько усложняется жизнь для девицы, если она напьется. Вали-ка отсюда, Кирби. Я постараюсь найти для нашей крошки что-нибудь из одежды.
— У меня есть…
— Я знаю. То же, что на фотографии в газетах.
Кирби встал и направился вон из спальни. Но едва он шагнул в гостиную, что-то ослепительно вспыхнуло у него перед глазами. В следующий момент правая сторона головы взорвалась. Нечто подобное наблюдаешь, когда взрывают скалы: сначала видна вспышка, а лишь затем доходит громовой удар… Падая в темноту, он услышал отдаленные крики женщин.
11
Сознание медленно возвращалось к Кирби. Ему показалось, что он ощупью поднимается по лестнице из темного подвала навстречу слабенькой полоске над дверным порогом, за которым — свет. Со страшным трудом он открыл глаза. Свет резанул по ним, точно струя кислоты. За ухом ритмично пульсировало, будто ребенок пытался надувать воздушный шар.
Кто-то взял его за подбородок и резко тряхнул голову. Кирби удивился, как это она не выскользнула из грубых рук и не упала на пол. Над ним склонилось огромное лицо, и он узнал Рене, одного из матросов.
— Посмотри, как надо завязывать узлы, приятель, — весело приветствовал его Рене.
Кирби сидел в кресле. Одна веревка охватывала его предплечья, так что локти почти сошлись за спиной. Руки, слегка затекшие, оставались свободными, но движения их были сильно ограничены. Вторая веревка скручивала ноги ниже колен. И все концы соединялись в одном единственном, аккуратном узле.
— Век живи — век учись, приятель. Запомни, никогда не следует связывать кисти рук. Никогда также не связывай ноги выше колен. Видишь, где узел? Тебе не добраться до него ни пальцами, ни зубами. Нет у тебя никакой возможности освободиться! Да что говорить, ты и узел-то приличный завязать не умеешь.
— Похоже, ты распутался, — грустно сказал Кирби.
— Это точно! И освободил Рауля. Он, правда, и сам уже почти развязался. Подкрался я к двери и — бум!
— Да, действительно, — печально подтвердил Кирби. — Бум.
Он осмотрелся. Комната была пуста.
— А где мисс Бомонт и мисс Фарнхэм?
— Бомонт? Эта та блондинка, что ли? Она не захотела здесь оставаться. — Голос Рене зазвучал недовольно. Кирби заметил повязку на руке и длинные глубокие царапины на горле.
— Я тебе скажу: это не девка, а сто чертей. Чуть душу из меня не вынула. Царапалась, как тигр. А бедному Раулю синяк под глаз поставила и ускакала через заднюю дверь, которую вы всю под орех раздолбали.
Превозмогая тошноту и боль в голове, Кирби пытался сосредоточиться. Рене сидел против него на диване. Он уже перестал сердиться и казался совершенно спокойным.
— А вы не боитесь, что мисс Бомонт вызовет полицию?
— Она? Полицию? Не-е, не вызовет. На улице она к счастью, налетела на босса с двумя нанятыми парнями. Они треснули ей разок по башке — она сразу и успокоилась.
Кирби повернулся, чтобы взглянуть на наручные часы. Без двадцати пять.
— И что теперь мы собираемся делать? — спросил он.
Рене пожал плечами.
— Будем ждать, пока босс составляет план, как поскорее доставить тебя и Вильму на «Глорианну». Думаю, сперва им надо завершить все формальности. Потом они отойдут, встанут где-нибудь в стороне на якорь, а мы загрузим вас на неприметную плоскодонку, и тоже туда.
Кирби задумчиво покивал.
— А какое счастье для босса было видеть тебя здесь, Винтер! В этой игре джокер — ты. Босс рассчитывает, что с настоящего момента все пойдет как по маслу. Поначалу была такая путаница! Слишком много шума. А босс этого не любит. Если, как они говорят у тебя действительно запрятано где-то двадцать семь миллионов, то с тобой стоило повозиться.
— Куда они повезли мисс Бомонт?
— Откуда я знаю? Если за яхтой по-прежнему следят, придется отвезти ее в другое место. А уж коль босс нанимает еще людей, то, наверно, и местечко укромное заготовлено. Так что, Винтер? Как насчет двадцати семи миллионов?
— Что именно тебя интересует?
— Ведь это за ними охотится босс?
— Понятия не имею.
— Каждый, кто крадет так много, становится приманкой для всякого, кто в состоянии до него добраться. Большие деньги никогда не доведут до добра, если не хранить их существование в секрете.
— Я буду счастлив воспользоваться твоими ценными советами.
Рене насупился, медленно встал, подошел к Кирби, наклонился и, взяв двумя пальцами за нос, сильно сжал его и повернул. Это было обидно, унизительно и больно. Слезы покатились по щекам несчастного Кирби.
— Впредь разговаривай со мной повежливей, приятель, — сказал Рене. Нам еще долго с тобой сидеть. Это ожидание может стать для тебя весьма неприятным.
Он вернулся к дивану и снова сел, достал из кармана брюк перочинный нож и принялся чистить ногти. Спустя несколько минут Кирби снова подал голос.
— Извини, друг, — обратился он к Рене, — а разве Джозеф не сказал, когда мы уйдем отсюда?
— Кто?
— Мистер Локордолос.
— Его здесь не было. Я видел только босса. Миссис О'Рурке.
— О! — только и смог произнести Кирби.
Рене печально покачал головой.
— А это твоя Вильма — совсем дурочка. Она непростительно грубо вела себя с боссом. Пришлось сделать ей укол. Через тридцать секунд она спала мертвым сном.
