компьютерные игры и смотрю долбаные боевики. Откуда все всё знают?..
После полуторачасового путешествия вверх по течению муссонный ливень немного утих и перешел в обычный дождь. Шив отрывает глаза от игры «Коммандос атакуют» на палме. Вот будет потеха, если после трехлетней засухи и войны за воду спасительный муссон весь изольется за одну ночь.
За Рамнагаром река становится темнее самой тьмы. Йогендра ведет лодку, ориентируясь по навигационным знакам на отмелях и по собственному интуитивному чувству течения. Шиву послышался скрип песка под корпусом. Отмели возникают и перемещаются чаще, чем их могут определить спутники с высоты в десять тысяч километров. Лодка качается, Йогендра бросает румпель. Лодку выносит на берег. Йогендра пролезает под навесом и спрыгивает на землю.
– Ну давай, давай.
Береговой песок мягкий, скользкий, его постоянно уносит течением прямо из-под ног Шива. Темнота здесь непроглядная. Шив напоминает себе, что находится всего лишь в нескольких десятках километров от своего клуба. Гроздь огней к югу – Чунар. В бескрайней тишине сельской ночи слышны лишь непрерывный гул транспорта на понтонном мосту и звук сливаемой воды на экстракционных установках ниже по реке. Иногда откуда-то издалека до них доносится тявканье шакалов и бродячих собак. Шив быстро вспоминает о деле. Он распределяет тазеры. Имя файла Хеймана Дейна и системный ключ находятся в палме толстяка, который висит на шее у Шива.
Среди полей Чунара, обнесенных колючей изгородью, Шив готовится к бою. Полнейшее безумие… Он же погибнет среди этих полей и костей.
– Ладно, – говорит Шив и судорожно вздыхает. – Выкатывай.
Вместе с Йогендрой они вытаскивают на песок два громоздких, плотно упакованных куба. Сквозь пластиковую оболочку проступают ребра и перекладины, изгибы и выпуклости. В руке у Йогендры сверкает длинное лезвие.
– Что это? – спрашивает Шив.
Йогендра протягивает ему нож, повернув его таким образом, чтобы на лезвии блеснули горящие вдалеке огни городка. Нож длиной с предплечье, зазубренный, загнутый на конце, с предохранительным кольцом. Двумя взмахами Йогендра вскрывает пластиковую упаковку, затем вставляет оружие в кожаные ножны, которые носит постоянно. В пластиковой упаковке лежат два новеньких хромированных японских мотоцикла. Они заправлены топливом и полностью готовы к использованию.
Мотоциклы заводятся мгновенно. Шив садится на свой без размышлений. Йогендра же катит аппарат по песку, чтобы проверить его возможности. Шив делает ему знак, и сделанные в Йокогаме мотоциклы несутся по залитым водой полям.
45
Развязка Саркханд
В одиннадцать тридцать группка зонтиков переместилась с крыльца бхавана Ранов к «мерседесу», припаркованному на гравийной дорожке. Зонтики белого цвета, весьма необычный оттенок. Они прижимаются друг к другу, словно римская фаланга. Нельзя пропустить ни капли воды. Дождь превратился в настоящий поток с небес, во всезатопляющий ливень, перемежающийся тяжелыми раскатами грома. В самом центре куполообразного навеса из зонтов – премьер-министр Саджида Рана. На ней белое шелковое сари с зеленой и оранжевой отделкой. Сегодняшней ночью она должна осуществить одно из самых важных предприятий в своей жизни. От его успешности зависит безопасность ее страны и устойчивость ее власти. По всему Варанаси от изящных правительственных бунгало отъезжают совершенно одинаковые «мерседесы».
Зонтики прижимаются к автомобилю, словно поросята к соскам свиноматки. Без единой капли дождя на одежде Саджида Рана усаживается на заднее сиденье автомобиля. Она всегда инстинктивно садится с левой стороны. Справа должен сидеть Шахин Бадур Хан с готовым анализом ситуации, рекомендациями, прогнозами. Когда дверца захлопывается и машина отъезжает, врезаясь в пелену дождя, Саджида Рана внезапно чувствует себя очень одинокой. Она чувствует себя тем, кем на самом деле является, – немолодой женщиной, взгромоздившей себе на плечи груз проблем целой страны. Зонтики разбегаются врассыпную, а затем снова бросаются под защиту обширной веранды бхавана Ранов.
Саджида Рана поспешно просматривает наскоро подготовленные документы. Факты представлены скудно и поверхностно. Нападение авадхов прошло технически безупречно. Великолепно. Бескровно. В военных учебных заведениях его будут изучать на протяжении многих столетий. Бронетанковые войска и механизированная пехота авадхов находятся на расстоянии двадцати километров от Аллахабада, противовоздушные и коммуникационные системы стали жертвами кибератаки. Войска в полном хаосе. Военное руководство на дамбе Кунда Кхадар обезглавлено и в отчаянии пытается восстановить связь с дивизионным штабом в Джаунпуре. И к тому же идет непрерывный дождь. Саджида Рана проигрывает свою войну за воду в дождь. Он пришел слишком поздно. Ее страна может погибнуть от жажды посреди потопа.
Они все знали. Подонки просчитали все до минуты. Саджида Рана пытается представить, как будет произносить фразу о капитуляции. Неужели она не задохнется от этих слов, неужели они не застрянут у нее в горле? Но, может быть, они прозвучат сухо и едко или же вылетят просто, без усилия, как слова мусульманина, сообщающего своей жене о разводе? Талаак, талаак, талаак.
Хан… Неверный мусульманин… Изменил ей… И с кем? Точнее, с чем? В тот самый момент, когда ей больше всего нужны его слова, его понимание, само его присутствие рядом с ней на кожаном сиденье кремового цвета… Если бы Дживанджи и его присные знали, что она едет, сидя на коже коровьего цвета… Пусть Дживанджи сделает вашу работу для вас, говорил Хан. А теперь он проедет на своей колеснице по ее костям…
Нет! Она – Рана, дочь основателя государства, родоначальника династий. Она и есть Бхарат. Она будет сражаться. И пусть Ганг переполнится кровью.
– Куда мы едем?
– Сильное движение, мэм, – невпопад отвечает шофер.
Саджида Рана откидывается на сиденье и смотрит в залитое дождевой водой окно. Неоновые огни, свет фар, яркая разноцветная иллюминация Дивали на грузовиках. Она нажимает кнопку коммуникационного устройства.
– Мы едем к Бхарат Сабхе каким-то необычным путем.
