— Понятия не имею.
Скайлар увидел Джинни, в розовом платье с оборками, лавирующую среди гостей.
— За обедом? — спросил Скайлар.
— Я имею в…
— На террасе? Забудь об этом. Ты — подружка Джон-Тана. Наверное, я выпил больше вина, чем следовало. — Скайлар заметил, что тетя Лейси — она стояла в центре террасы и разговаривала с бородатым мужчиной — наблюдает за ними. — Мы остаемся друзьями, ты и я.
Он двинулся к тете.
— Я про другое, Скайлар.
— Ничего другого быть не может.
Когда он подходил к Лейси, та как раз взглянула в сторону реки. И пробормотала: «О боже. Вот и флотилия Алекса Броудбента. Во главе с адмиралом. Как будто мы не могли обойтись без него. И без них».
На террасу поднимались совсем другие люди. Некоторые мужчины длиной волос соперничали с женщинами. Некоторые женщины поблескивали гладко выбритыми черепами. Кто-то пришел в синих джинсах и кроссовках, кто-то — в ковбойских рубашке и сапогах, с черным фраком соседствовали толстые золотые цепи и алмазная серьга в ухе. Одна женщина прибыла в шляпе с вуалью и платье с длинным шлейфом, который волочился за ней. Другая — в розовых обтягивающих брючках и коричневых сапогах выше колен. Третья — в юбке, блузе, домашних тапочках.
Они быстро растворились в толпе гостей.
С банкой пива в руке Скайлар спустился на нижнюю террасу, к бассейну.
В темноте, подальше от людей, как ему казалось, в полном одиночестве, Скайлар глубоко вдохнул. Коснулся пальцами носков. Присел. Встал. Снова глубоко вдохнул.
Глотнул пива.
Посмотрел на луну, поднимающуюся над рекой.
— Хэй, Скайлар. Как поживаешь?
От неожиданности он вздрогнул. А вот голос, низкий баритон, делящий фразу на отдельные слова, ему понравился.
Скайлар оглядел темноту.
— Кто это?
Что-то белое поднялось над одной из скамей. Скайлар присмотрелся: рука. А человек лежал на спине.
— Алекс Броудбент, — представился низкий голос. — К вашим услугам.
— Вроде бы вам положено быть на верхней террасе.
— Почему?
— Вы же только что прибыли.
— Отнюдь.
— Откуда вы меня знаете?
— Джинни. Она рассказала мне.
— Вы — мужчина?
— Определенно. Несомненно. Безусловно. Категорично. И счастлив этим. Почему ты спрашиваешь?
— Сэр. Я не ставлю под сомнение ваше мужское начало. Ваш голос…
— Да. Ex cathedra.[11] Мне говорили. Полагаю, некоторых он раздражает. Я держу паузу. Люди обвиняют меня в том, что я стараюсь достичь драматического эффекта. Другие сердятся, будто я читаю им нотации. Ларчик же… — вспыхнула, зажигаясь, сигарета, — … открывается просто. Я — астматик, старающийся дышать.
— И вы курите?
— Врачи в детстве прописали мне сигареты. Я уверен, что табак спас мне жизнь. Как мне сказали, повысил порог чувствительности к аллергии. И теперь мне говорят, что я все равно когда-нибудь задохнусь, буду я курить или нет. Вот я и продолжаю курить. Тебе нравится в Новой Англии?
— Я приехал сюда учиться.
— Найтсбридж. Труба. Композиция.
— Музыка, которую я слышал прошлой ночью, доносилась из вашего дома? Она совсем другая.
— Другая. Да. Концерт для струнных инструментов, который сочиняет один из моих гостей. Тебе понравилось?
— Я расслышал не все.
— Приходи как-нибудь в мое скромное обиталище, Скайлар. Ты будешь желанным гостем.
— Почему?
— Потому что я верю, ты пытаешься что-то делать со звуком. Временем. Я прав?
— Полагаю, что да.
— Я предпочитаю таких людей тем, кто пытается что-то делать с банкнотами и монетами, популярностью и властью.
— Джинни говорит мне, что вы очень влиятельный человек.
— В каком смысле?
— Вы пишете. Говорите.
— Я влиятельный не потому, что пишу или говорю. Если у меня и есть какое-то влияние, то лишь потому, что я слушаю.
— Тогда почему вы не с вашими друзьями, не на приеме?
— Они работают, пусть это и немного раздражает твою тетю Лейси. Люди искусства и богачи нужны друг другу. Искусство не существует в вакууме. И не развивается в бесклассовом обществе. Люди искусства нуждаются в богачах, которые, без ущерба для себя, могут их поддержать. А богачи нуждаются в людях искусства, чтобы те показали им, как надо жить в данном времени и пространстве. И только вместе они создают то, что называется культурой. — Кончик сигареты стал ярче. — А сейчас я бы послушал тебя. Пока ты мне ничего не рассказал.
— Что бы вы хотели знать?
— Где ты спрятал эти камешки?
Скайлар промолчал.
Алекс рассмеялся.
— Исходя из твоего диалекта, сейчас ты не знаешь, смеяться тебе, плакать или доставать револьвер. Все сказано. Молчание красноречиво.
— Пожалуй, я поднимусь к гостям, — после паузы сказал Скайлар. — Вы не голодны?
— Скайлар! — Сигарета куда-то исчезла. — Я, возможно, тебе понадоблюсь. Обращайся ко мне без малейшего колебания. Договорились?
— …Договорились.
Глава 11
— Выскочил из засады и ударил, спрятался и снова ударил, а потом добил оставшегося. — Своей сильной рукой посол обнимал Скайлара за плечо. Лицо его блестело от пота, глаза остекленели. Пахло от посла хорошим бурбоном. — Мой мальчик! Молодой человек, который понимает в дипломатии больше, чем две трети моих коллег в ООН!
После обеда струнный квартет заменил джаз-оркестр из шести человек.
Оркестр взял второй перерыв за вечер.
Скайлар и Терри Эйнсли постоянно танцевали — с энтузиазмом, радостно, не жалея сил.
Большая часть гостей танцевали больше от скуки. Среди них встречались хорошие танцоры, особенно те, что постарше, но преобладали такие, которые, по мнению Скайлара, выполняли повинность,
