Когда прихожане потянулись на службу, обе семьи вошли в церковь вместе.
«…не стал пред Ним в расселине…»
Громко выводя слова псалма, Джон думал о том, как необычно ведут себя люди: днем раньше дочь одной семьи нашли убитой, сына другой семьи посадили в тюрьму по подозрению в совершении убийства, а сегодня обе семьи встречаются у церкви, обнимаются на глазах у всей паствы при полном сочувствии всех, кто сейчас молится в церкви. Джон не мог не признать, что до приезда сюда такая ситуация казалась ему абсолютно немыслимой, невозможной.
«…много раз Он избавлял их…»
Кто-то толкнул Джона в бок. Он подвинулся влево от прохода, давая место опоздавшему, переложил псалтырь так, чтобы разделить его с новым соседом.
— Хэй, Джан-Тан. Как поживаешь?
Шея Джона хрустнула, так резко он повернул голову. На следующем слове он поперхнулся. Выронил псалтырь.
Скайлар его поймал.
Скайлар, с ангельским выражением лица, смотрел на алтарь.
— Джан-Тан, пока я живу и дышу, хочу сказать, что поешь ты неплохо, да, очень неплохо.
Джон сел. Ноги его не держали. Голова пошла кругом.
Несколько раз глубоко вздохнув, Джон огляделся. Все прихожане пели стоя.
Никого более появление Скайлара не потрясло. Мужчина, подозреваемый в убийстве девушки, семья которой стояла в нескольких рядах от него, вошел в церковь и теперь пел во всю мощь легких, с невероятным наслаждением, отметил Джон.
К тому же, если только уши не подводили Джона, уровень пения паствы значительно повысился. Теперь прихожане пели куда как громче и слаженнее. Орган и тот не так фальшивил и булькал.
Однако никто не смотрел на Скайлара, не замечал его присутствия.
За исключением Энди-Дэнди Дайвена Саймса.
Мальчик, стоявший на несколько рядов ближе к алтарю, повернулся, увидел Скайлара, улыбнулся и подмигнул ему.
Никто, включая тетю Монику и дядя Дэна, не замечал, что Джон плюхнулся на скамейку.
Какое-то время спустя Джон, вспомнив разговор за завтраком (желудок его уже начал урчать в предвкушении ленча), встал рядом со своим кузеном, плечом к плечу.
У двери церкви Скайлар пожал руку пастору.
— Извините, что немного опоздал, сэр. Задержался не по своей воле.
— Ты не принес трубу, Скайлар.
— Нет, сэр, не принес. Какое-то время мне придется путешествовать налегке.
Пастор Бейкер все не отпускал руку Скайлара.
— Я очень сожалею, что у тебя неприятности.
— Чушь, пастор, у меня не просто неприятности — беда. Жестоко убили мою подругу.
— Доверься Господу, сын мой, и все будет хорошо.
— Амен, — откликнулся Скайлар.
— Скайлар, — Дэн Уитфилд взял сына за локоть. Неторопливо они спустились по церковным ступеням, вышли на яркий солнечный свет. Остановились среди легковушек и грузовичков, на виду у всех прихожан, покидающих церковь и рассаживающихся по машинам. — Скайлар, — повторил Дэн.
— Да, сэр, — Скайлар щурился от солнечных лучей.
— Скайлар, я не думаю, что тебя освободили из тюрьмы.
— Образно говоря, вы правы, сэр.
— Ты удрал.
— Да, сэр.
— Теперь крышу наверняка починят.
Скайлар наблюдал, как Саймсы выходят из церкви.
— Я всегда изо всех сил старался служить округу, сэр.
— Утром я говорил с Френком Мюрреем. Завтра утром он собирается подать прошение с просьбой освободить тебя под залог.
— Понятно.
— Мы не можем освободить тебя под залог, Скайлар, если ты не в тюрьме.
— Это логично, сэр, я понимаю.
— Возможно, я тут ошибаюсь, я не юрист, как тебе известно, но мне представляется, что побег из тюрьмы — само по себе преступление.
— Правда? Я воспринимаю его как досадное недоразумение. Разве можно назвать преступлением побег из тюрьмы того, кому там не место?
— Я в этом уверен. Но даже если ты невиновен, я считаю, надо подождать, пока тебя освободит закон.
— Чушь, сэр. Нельзя требовать долготерпения от человека с чистым сердцем.
— Видишь ли, Скайлар, ты попал в тюрьму, потому что кто-то, в данном случае шериф, думает, что ты виновен.
— Сэр, вы не представляете, какой спертый воздух в тюрьме. Подозреваю, он там не менялся со времени постройки этого заведения.
— Скайлар, а ты, часом, не подумал, когда выбрался на крышу, что некоторые недалекие люди могут воспринять твой побег из тюрьмы как доказательство твоей вины?
— Никто так не подумает.
— Некоторые могут, сын. Некоторые уверены, что из тюрьмы бегут только для того, чтобы избежать заслуженного наказания. Да, сын, некоторые думают, что в этом главная причина побегов из тюрьмы.
— Я согласен, сэр. В этом тоже проявляется их недалекость…
— Может, и так.
— Сэр, но есть и другой взгляд на сложившуюся ситуацию.
— Вполне возможно.
— Из тюрьмы убегает тот, кто твердо знает, что ему там не место. Как насчет этого?
Дэн кивнул.
— И воздух там спертый?
— Более чем.
— Сын, я прошу тебя вернуться в тюрьму.
— Чтобы вы вытащили меня оттуда?
— Чтобы с нашей помощью ты вышел из нее по закону.
— Я думаю, что мое заявление остается в силе.
— Какое заявление?
— Я убежал из тюрьмы, потому что мне там не место.
— Они будут искать тебя, Скайлар. Охотиться за тобой с винтовками. Ты убежал из тюрьмы, но обвинение в убийстве с тебя не снято. Ты готов получить пулю за глоток свежего воздуха?
Скайлар вскинул подбородок.
— Сэр, если я когда-нибудь совершу что-то предосудительное, за что сажают в тюрьму, я пойду туда добровольно, каким бы спертым ни был там воздух. И никому не удастся вытащить меня оттуда. А пока я останусь на свободе, как и положено ни в чем не повинному гражданину. Можете так и сказать этим людям. А кроме того, после случившейся трагедии я испытывал потребность получить утешение у церкви.
Дэн Уитфилд наблюдал, как его сын, в белой рубашке, джинсах, кроссовках, повернулся и зашагал между легковушек и грузовичков, пересек дорогу, перепрыгнул через изгородь, двинулся через пастбище к деревьям. Дэн вспомнил, что по холму, за деревьями, проходит старая проселочная дорога, по которой когда-то вывозили лес. Он не сомневался, что где-то на той дороге Скайлара дожидается его красный пикап.
После того как Скайлар исчез между деревьев, Дэн Уитфилд улыбнулся.
