Судья засмеялся, Пепп лишь изобразил улыбку одними губами.
— У нее есть еще и девочка, помоложе, не помню, как ее зовут.
— Тэнди или что-то в этом роде.
— Вполне возможно.
Следующая фраза, произнесенная Пеппом, удивила его самого.
— Грациозная как кошка.
— Что?
— Она заходила ко мне сегодня.
— Дочь?
Пепп кивнул.
— И Макджейны — не родственники Уитфилдам?
— Господи, Пепп. На Юге никто не знает, кто кому родственник, за исключением нескольких старух. Тебе это известно не хуже меня. В так называемой «социальной структуре» Юга есть так называемые «хорошие семьи», так называемые «плохие семьи», а черные и белые — это Великий Южный Обман. Как я всегда подозревал, придуманный с целью дурить янки и прочих иностранцев. Полагаю, нигде в мире нет другого такого общества. Мощная, самозащитная иллюзия, вот что это такое. И мне не счесть близких родственников, которых я отправил в тюрьму. Помнишь, два или три года назад ты поймал мужчину, который украл грузовик «Будвайзера»?
Пепп кивнул.
— Открыл кузов и в субботу вечером начал требовать по доллару за упаковку на площади Суда.
— Не самый смышленый из тех, с кем мне довелось встречаться. Перед объявлением приговора я спросил, не хочет ли он что-нибудь сказать. Он сказал: «Знаешь, кузен, если б на твоем месте был кто-то другой, я бы не рассчитывал на справедливость, но, поскольку мы родственники, я верю, что ты воздашь мне по заслугам». — «Хорошо, — ответил я. — Шесть месяцев в тюрьме округа, кузен». — «Да, сэр, я знал, что ты не припишешь ничего лишнего». — Судья рассмеялся. Потом добавил, более серьезно: — Люди должны верить в нас, Пепп, в слуг закона, которых они сами и выбрали.
— Может эта Макджейн быть родственницей Скайлара Уитфилда?
Судья покачал головой:
— Едва ли знаю больше тебя. С Дэном Уитфилдом мы хорошо знакомы, но я же не находился рядом с ним каждую минуту его жизни. А почему ты спрашиваешь?
— Она озадачила меня. — Тут у Пеппа возникла новая идея. — А Мэри Лу Саймс может быть родственницей Скайлара Уитфилда?
Вновь судья покачал головой:
— Если и так, я сомневаюсь, чтобы мы нашли доказательства в архивах округа. Говорю тебе, Пепп, в этом-то и загадочность Юга. Стоит тебе посмеяться над Макси и Mo, как окажется, что вся семья Минни настроена против тебя. Поэтому все мы так вежливы друг с другом, — судья отпил из стакана. — Джон Саймс не всегда был таким угрюмым и замкнутым, уверяю тебя. С войны он вернулся другим человеком. Мысли у которого далеко- далеко. Ты же знаешь, весь его взвод погиб в бою. Эм-эл, разумеется, всегда была щебетушкой, даже ребенком. Просто чудо, что у них народились такие прекрасные дети.
— Люди говорят, что Мэри Лу Саймс и Скайлар Уитфилд относились друг к другу скорее как брат и сестра, а не как мальчик и девочка. Однако в том, что Скайлар мужчина, сомнений нет. Такая красавица…
— Между прочим, — перебил его судья, который допил бурбон с содовой и теперь позвякивал оставшимся в стакане льдом, — ты знаешь, что сегодня произошло в переулке за скобяным магазином?
Пепп кивнул.
— Имеет отношение к делу Саймс?
Несмотря на кондиционер, Пепп почувствовал, как его прошибает пот.
— Хайрем, мы участвуем в разных выборах.
— Я знаю. Тебя выбирают. Меня выбирают. У нас разные выборы и разные должности.
— Это, конечно, интересная тема для разговора, однако… — Судья ждал ответа.
После долгой паузы Пепп ответил. Чуть ли не шепотом:
— Мои помощники посадили в тюрьму какого-то парня, выдавая его за Скайлара Уитфилда, но Блоха говорит, что это не Скайлар Уитфилд.
— Почему?
— Кто знает! В тюрьме я еще не был. Блоха сказал, что хочет меня видеть. — Наконец Пепп решился посмотреть судье в глаза. — Подозреваю, они арестовали кузена Уитфилда, парнишку, который приехал с Севера.
— По другому обвинению?
— Нет. Они его спутали со Скайларом Уитфилдом.
— Что же будет, Пепп?
— Ума не приложу. Судья, ты же знаешь, как готовят полицейских в этом округе. В любой другой профессии подготовке уделяется куда больше внимания.
Судья кивнул:
— Это профессия, требующая таланта.
— Совершенно верно.
— А твои помощники талантом не обременены. — Пепп не ответил. — Тогда почему ты не приказал Блохе отпустить этого мальчика?
— Потому что он доложил мне, что физиономия у него в крови, — вновь тихо, но не отводя глаз, ответил Пепп.
— Дерьмо, — вырвалось у судьи.
— Я подумал, что пусть посидит до моего приезда. Сам знаешь, надо найти за ним какое-нибудь прегрешение, чтобы избежать судебного иска.
Судья поднялся.
— Теперь-то я могу тебе налить что-нибудь, Пепп?
— Нет, сэр, — ответил Пепп с пустым стаканом в руке.
Судья направился к бару.
— Хайрем, ты же позвал меня сегодня не для того, чтобы полялякать.
Судья положил в стакан несколько кубиков льда.
— Я всегда думал, что из тебя получится действительно талантливый полицейский, Пепп.
Пепп промолчал.
Судья налил в стакан унцию бурбона, добавил содовой.
— Однако теперь, когда возникла сложная ситуация, ты действуешь как-то странно. — Судья повернулся к Пеппу лицом. — Наркотики, — он отпил из стакана. — Кокаин, героин, прочее дерьмо. — Он снова сел в кресло. — В последние шесть или семь месяцев, Пепп, округ захлестнула волна наркомании. Почему только теперь — понятия не имею. Может, виновато так называемое «образование»… Как, по- твоему, может образование способствовать популярности наркотиков?
— Так сразу и не скажешь.
— В одном я не сомневаюсь. Без уступчивости полиции наркотикам крышка. В тех местах, где полиция действительно борется с наркотиками, их практически нет. Все равно как раньше было несколько самогонщиков, — судья пристально смотрел на шерифа. — Наркотики — это большие деньги, Пепп.
— Полицейская служба безопасности, — ответил шериф.
— Что?
— Из книги, которую я читал. У нас самогона нет, и ты это знаешь. Несколько стариков гонят его для личного пользования, по традиции, и все. Никто на этом деньги не делает. И уж точно, клянусь тебе, не управление шерифа.
— Ты в отличной форме, Пепп. Пробегаешь шесть миль в день. Сколько тебе лет, сорок четыре? Если пьешь, то чуть-чуть. Сколько за неделю ты прочитываешь книг?
Пепп промолчал.
— У меня одна беда, — продолжал частить судья. — Не могу сказать, кто что использует и когда.
