обладания добычей перегрызть глотки всем, кто стоит на его пути?
Но что ни говори, дело уже сделано, и ничего нельзя вернуть. Лоррейн и Винс мертвы. И все это сделано мной. Так что, где бы я ни находился, мне никогда уже не удастся освободиться от страха. И от воспоминаний. И от мучительного омерзения.
Тинкер вернула меня к реальности.
– Милый, она, должно быть, действительно уезжала в страшной спешке.
– Что ты имеешь в виду?
– Она купила вот это только на прошлой неделе. Я была в магазине вместе с ней. Это же не свитер, а просто мечта. Восемьдесят пять долларов пятьдесят центов. В жизни не держала в руках такого мягкого мохера.
Я приподнялся и посмотрел на нее. Она стояла в пушистом сером свитере. Не знаю, есть ли на свете менее соблазнительные вещи, чем свитер на голой женщине. Видно было, что Тинкер загорала совсем недавно. Ее длинные полноватые ноги были розового цвета, а из-под свитера виднелась полоска незагорелого тела, совершенно белого цвета, какое бывает только у рыжеволосых женщин.
– Наверное, она про него просто забыла.
– Не понимаю, как о нем можно было забыть. – Тинкер оторвалась наконец от зеркала. – У нас с ней примерно одинаковый размер, только бедра у меня пошире. Милый, ты не мог бы мне дать его поносить? Посмотри, как он мне идет. Это мой цвет. Если она вдруг вернется, то наверняка не будет возражать. Ну, а если не вернется, то я оставлю его себе на память.
– Мне совершенно все равно. Бери ради Бога.
– Спасибо, дорогой. Ты такой славный.
Я сел в кровати и отпил из стакана большой глоток. Напиток приготовила мне Тинкер. Это был почти чистый джин. Я почувствовал, как по телу разливается приятное тепло. Мне захотелось выпить столько джина, чтобы остановить жуткую карусель, раскручивавшуюся в моем мозгу, в этой карусели мелькали яркие картинки с изображением Винса, Лоррейн и денежных пачек.
Она выпросила еще один свитер, плиссированную юбку, целый мешок бижутерии, две пары туфель и босоножки. У нее нога такая же, как у Лоррейн, только чуть-чуть пошире, объяснила она. Потом она проголодалась, надела желтый халат Лоррейн, спустилась вниз, приготовила яичницу с беконом и вернулась с двумя тарелками. Мы поели, потом еще выпили, и она улеглась в постель. Мы были уже здорово пьяны, и оба уснули.
Разбудил меня звонок в дверь. Я взглянул на часы. Шестой час. Рядом, свернувшись клубочком и привалившись ко мне, лежала Тинкер. Она вспотела во сне и тихо посапывала. Я брезгливо отодвинул ее, в ответ она издала жалобный звук. В дверь позвонили еще раз. Голова раскалывалась, во рту – словно кошки обделались. К тому же я еще не протрезвел. Ноги были как ватные и отказывались повиноваться. Поморщившись, я взглянул на Тинкер. Она спала с открытым ртом, на левом плече краснели два прыща.
Я накинул халат, пригладил волосы и, держась за перила, спустился вниз. Звонок прозвенел в третий раз.
На пороге стояла встревоженная Лиз Адамс. Она вошла в прихожую.
– Слава Богу, ты дома, Джерри. У тебя все в порядке? Ты так странно выглядишь.
– Никак не могу проснуться.
– Ты что, пьян?
– Да, есть малость.
– Джерри, меня сегодня допрашивали два человека. Задавали какие-то странные вопросы о тебе. Я ничего не поняла, но мне показалось все это подозрительным. Они из какого-то вашингтонского агентства, о котором я никогда не слышала. Я подумала, что тебе стоит об этом знать...
Я стоял спиной к лестнице. Она увидела что-то у меня за плечом и замолчала. Ее глаза широко раскрылись, и лицо вдруг застыло и помертвело. Она перевела взгляд на меня. В ее глазах больше не было того теплого света, который я не мог описать словами, но который был мне теперь так нужен... И еще до того, как я успел обернуться, я уже знал, что никогда больше не увижу в ее глазах этого удивительного сияния.
По лестнице босиком спускалась Тинкер в накинутом на плечи желтом халате, запахиваясь в него на ходу. Она остановилась на середине лестницы, заспанная и опухшая, со всклокоченными рыжими волосами и размазанной помадой. Вид ее не оставлял сомнений, что она только что вылезла из постели.
– Ох, – пробормотала она растерянно. – А я думала, это Мэнди Пирсон. Ваши голоса так похожи. Мне так неловко.
Она хотела уйти, но споткнулась о ступеньку, упала на четвереньки и потеряла халат. Схватив его в охапку, неуклюже прикрылась им и, одарив нас идиотской пьяной улыбкой, прошлепала вверх и скрылась.
Избегая моего взгляда, Лиз повернулась и пошла к двери. Что я мог ей сказать? Через окно я смотрел ей вслед. Она медленно спустилась по ступенькам и ушла по дорожке сада прочь из моей жизни.
Я закрыл дверь и поднялся наверх. Тинкер сидела за туалетным столиком, надев уже халат как положено, и расчесывала свои жесткие рыжие волосы. Она кротко взглянула на меня в зеркале.
– Похоже, я допустила большую промашку?
– Да.
– Это была та самая блондинка из вашей конторы? У тебя с ней, по-моему, что-то было.
– Да, это она.
– Вряд ли она смотрит на такие вещи просто. Судя по ее виду.
– Ты права.
– Мне жаль, что так получилось.
– Мне непонятно только одно, Тинк. Если ты действительно думала, что это Мэнди, какого черта ты спустилась?
– О, мне хотелось видеть ее лицо. Она бы обалдела, увидев меня здесь. К тому же от Лоррейн осталось много вещей, которые мне малы, а ей были бы в самый раз. Она поуже в бедрах, как Лорри. Мэнди никому бы ничего не сказала. Она такая забавная. У нас нет друг от друга секретов.
– Похоже на то.
– А ты очень нравишься Мэнди. Я думаю, она тоже была бы не прочь нанести тебе маленький визит, мой дорогой.
– Слушай, чего ты, черт возьми, хочешь? Свести меня с Мэнди? Она посмотрела на меня насмешливо.
– Боже мой, какой ты закомплексованный. Как старый ханжа. Мой Чарли говорит, что во всех нас накопилось огромное количество стронция. Ты знаешь об этом? Даже подумать страшно. Чтобы не думать, надо развлекаться. Потому что, когда развлекаешься, то больше ни о чем не думаешь. Мы с Мэнди, конечно, стараемся все это делать очень осторожно, но все равно основательно подмочили себе репутацию. Но нас мало это волнует, так же как и Лоррейн. Черт, я вся такая потная. Можно, я приму душ? у Лоррейн здесь не осталось купальной шапочки?
– В ванной, на верхней полке.
– Спасибо, котик.
Она сбросила халат и помчалась босиком в ванную. Я спустился на кухню и сварил себе крепкий кофе. Я не мог забыть выражение лица Лиз. И, кроме того, все время думал об этих двух людях из Вашингтона.
Я налил себе вторую чашку горячего кофе, когда сверху спустилась Тинкер. Взгляд ее уже не был мутным, она выглядела бодрой и энергичной. Под мышкой она держала свою добычу, обернутую плиссированной юбкой.
– Дорогой, мне, наверное, надо было бы остаться и помыть посуду, но я так опаздываю. Мне действительно пора бежать. Ты не обидишься?
– Беги, беги, ради Бога.
– Ну, не хмурься, мой котик. Мне очень жаль, что я испортила твой служебный роман, правда.
– Да.
Она приблизилась ко мне, провела рукой по волосам и поцеловала в висок.
