Получилось неплохо. Правда, на темной ткани сильно выделялись стежки ярко – оранжевой нити, но ничего: со временем нить засидится, штаны в этом месте пооботрутся, и все станет равномерного темно- серого оттенка…
В эту ночь я так и не сомкнул глаз, опасаясь, что моя провожатая может в определенный момент утратить контроль над собой. Я следил за ней, а она старалась обращать на меня как можно меньше внимания, чтобы легче справляться с порывами своей женской природы.
Когда наступило утро, мы снова двинулись в путь.
– Знаешь, Жак, – заметила Брунхильда, – наверное, я не пойду с тобой до самого Катара, провожу тебя пару миль, мы обозначим направление, а дальше ты отправишься сам. Хорошо?
– Конечно, – откликнулся я и про себя подумал, что так действительно будет лучше.
Почему-то меня не оставляло чувство, что добром путешествие в компании возбужденной воительницы Брунхильды не закончится.
Мы шли несколько часов и совсем не разговаривали, как вдруг…
– Падай на землю! – бешено закричала Брунхильда и скакнула куда-то в сторону.
– Что?! – я повернулся к ней. – Не понял тебя? «Неужели опять началось, и она не может совладать со своей бурной натурой?!»
– Я же сказала ПАДАЙ! – Брунхильда ринулась куда-то к кустарнику, размахивая тяжелой палицей.
Я с удивлением крутил головой, не понимая, что происходит. Внезапно в воздухе свистнула тонкая стрела. Она пролетела в нескольких дюймах от моего лица и вонзилась в широкий ствол дерева, слегка подрагивая черно-белым оперением.
Я резко обернулся, и успел увидеть, как Брунхильда с обезумевшим лицом летит на меня. Ее громадная туша буквально смяла меня, я сильно врезался в землю и ощутил, что лицо мое оказалось между двух налитых соком жизни грудей. Его почти расплющило. От ужаса я застонал. «Ну все, все-таки убит женским бюстом!!!» Над нами пронеслись еще две стрелы. Потом великанша откатилась, и я понял, что только теперь могу вздохнуть.
– Быстро, – взревела Брунхильда, – это племя кувачосов, нам надо уходить!!!
Я вскочил на ноги и рассмотрел, как среди густой растительности слева мелькнуло обнаженное смуглое тело дикаря и изгиб мощного древка высоченного лука, зажатого в его цепком кулаке.
– Эй, почему они напали на нас?
– Наверное, не любят чужаков. – Брунхильда резко вцепилась в мое предплечье и потащила меня через лес. – Сколько раз я их видела, но на меня одну они так не реагировали.
Она продиралась сквозь густые заросли, как дикий зверь, ломала ветки крепкими мускулистыми руками, таранила бурелом тяжелыми полушариями грудей, давила ступнями кустарник и более мелкую растительность. При этом я едва поспевал за ней и не видел впереди совсем нечего – только ее широкую спину и перемещавшиеся под кожей буфы накачанных мышц.
Кувачосы двигались быстро, они больше не стреляли. Может, решили взять нас живыми, а может, чувствовали, что нам уже не уйти, и решили не тратить стрелы, а окружить нас и прикончить острыми ножами.
– Они, случайно, не едят людей? – выкрикнул я.
– Нет конечно, – сдавленно, с напряжением в голосе проговорила Брунхильда, – а впрочем, я про них совсем ничего не знаю, может, и едят, но не думаю, скорее всего, они ловят пришельцев и приносят их в жертву своему мерзкому богу.
– Тоже неплохо, – откликнулся я.
– Что?
– Да нет, ничего…
Внезапно я натолкнулся на ее широкую спину: Брунхильда остановилась.
– В чем дело?
Я выглянул из-за ее плеча и увидел, что путь нам преградили несколько худых и мускулистых дикарей, в руках у них были туго натянутые луки с костяными накладками и цветными тесемками по краям. Из одежды на кувачосах были только черно-белые перья в темных длинных волосах, унылые детородные органы, съежившись, висели у них между ног. Позади послышался шелест – я обернулся. Несколько кувачесов выбрались из леса и, рассыпавшись полукругом, отрезали нам путь к отступлению.
– Ну вот, – сказана Брунхильда, – кажется, здесь наш придется принять последний бой. Ты готов дорого отдать свою жизнь, Жак?
– Боюсь, что нет…
– Что?
– Нет, я не готов отдать свою жизнь, даже дорого…
– Смешно. – Воительница поглядела на меня с сочувствием. – Проявляешь силу духа – шутишь в последние мгновения жизни?
Я ничего не ответил. Она обернулась к дикарям, угрожающе подняла вверх свою громадную палицу и грозно сдвинула брови.
– А ну, уродливые создания! – прорычала она. – Кто из вас хочет сочного женского тела?
– О-о-о, я оченя хотель бы, – неожиданно ответил один из дикарей и опустил лук.
Скромно потупясь, он вышел вперед и застыл перед Брунхильдой, с восхищением рассматривая ее
