— Как я понимаю, в данный момент вы не сознаетесь в убийстве?
— Разумеется, нет.
— Он все еще не сознается, Гроувер. Отметьте у себя, пожалуйста. Какая несгибаемая воля. Не сознается, и все тут. Тогда пойдем дальше, — Флинн наклонился вперед, уперся локтями в колени, сложил руки перед собой. — Вчера вечером вы сказали, что никогда ранее не видели Рут Фрайер.
— Могу подтвердить это и сейчас.
— Ключ, любезно предоставленный вами, привел нас в ее отель, расположенный, кстати, в аэропорту. Мы просмотрели ее вещи. Переговорили с соседкой по номеру. Затем с ее начальником. Даже если вы не видели ее раньше, можете вы догадаться, как она зарабатывала на жизнь?
— Уж не хотите ли вы сказать, что она была стюардессой?
— Хочу.
— Потрясающе.
— «Транс Уорлд Эйрлайнс», мистер Флетчер. Временно снятая с полетов и приписанная к бостонскому аэропорту. В ее обязанности входила встреча пассажиров первого класса. В том числе и тех, что прилетели во вторник из Рима рейсом 529.
Когда Флетч вскочил, Флинн откинулся назад, возможно, от неожиданности.
Флетч направился к роялю.
Оторвался от стула и Гроувер.
Флетч нажал на одну из клавиш.
— Каким-то боком это связано со мной.
— Что? — спросил Флинн.
Флетч вернулся к дивану.
— Это убийство имеет ко мне какое-то отношение.
— Такова, значит, ваша реакция? Сядьте, Гроувер. Умница, этот мистер Флетчер. Ему потребовалось лишь двадцать четыре часа, чтобы ухватить суть.
— Блестящая работа, — похвалил его Флетч.
— О, мой Бог. Теперь еще и лесть.
— Что же мне теперь делать?
— К примеру, сознаться, идиот вы эдакий!
— Я бы сознался, инспектор, сознался, — Флетч прошелся по комнате. — Но не думаю, что в этом деле замешан кто-то из моих знакомых.
— О чем это вы?
— Человек, убивший Рут Фрайер, мог и не знать меня лично.
— Если вы хотите сказать, мистер Флетчер, что вас подставили, позвольте напомнить о вашем вчерашнем утверждении, что в городе вы никого не знаете.
— В городе, но не в мире. Многие ненавидят меня.
— И их становится больше с каждой минутой. К примеру, Гроувер.
— В Италии все знали о моих планах. В Канья, в Риме, в Ливорно. То же можно сказать о лондонской фирме «Обмен домов». Я начал готовиться к поездке три недели назад. Написал давним друзьям в Калифорнию, что попытаюсь вырваться к ним, приехав в Штаты. Написал в Сиэтл, в Вашингтон.
— Все ясно, мистер Флетчер. Мы посадим за решетку весь мир, а вас оставим на свободе.
— Речь не о том, инспектор. Я не думаю, что вину за убийство хотели возложить именно на меня. Возможно, убийство не готовилось, а произошло случайно. А я оказался первым, кто вошел в эту квартиру после случившегося.
— Ну и ну. Похоже на одного французского философа, который, через тридцать лет после рождения, решил, что между ним и окружающим миром есть определенная взаимосвязь.
— А не пригласить ли мне вас пообедать со мной? — неожиданно сменил тему Флетч.
— Пообедать! Да он сумасшедший, Гроувер. Дело в том, мистер Флетч, что мы оба думаем, а не пригласить ли вас проехаться с нами.
— Не буду возражать, если ресторан выберете вы, — Флетч словно и не понял намека. — Город вы знаете лучше меня.
— Что ж, следует отметить, что до этой минуты он вел себя так, словно не имел никакого отношения к расследуемому нами преступлению, — сообщил Флинн невидимому слушателю. — Полностью соответствовал роли невиновного и надежного свидетеля. Вот в чем загвоздка. Что будем с ним делать, Гроувер?
— Посадим за решетку.
— Решительный человек этот Гроувер.
— Предъявим обвинение.
— Вы же знаете, что мистер Флетчер может нанять искусных адвокатов, частных детективов, внести залог, выразить протест через прессу, прибегнуть к затяжкам расследования, апелляциям, вплоть до Верховного Суда.
— Посадите его за решетку, Френк.
— Нет, — Флинн встал. — Он не уехал из Бостона вчера. Не уехал сегодня. Можно с достаточной уверенностью предположить, что никуда он не денется и завтра.
— Завтра он сбежит, инспектор.
— Не будем осложнять себе жизнь. Пока мы не загнали мистера Флетчера в угол. Хотя мне уже казалось, что победа близка.
— Каких же улик нам еще не хватает?
— Точно сказать не могу. Улик у нас горы. Кажется, я пришел сюда в шляпе. А, вот и она. Невежливо говорить в присутствии третьего лица, Гроувер, полностью игнорируя его, словно он мертв.
В прихожей Флинн надел шляпу.
— Мне предстоит еще одна взбучка, мистер Флетчер. По пути домой Гроуверу, возможно, удастся убедить меня в вашей виновности. Пока этого не произошло. Покойной ночи.
ГЛАВА 10
Флетч решил, что в ресторан идти уже поздно. Тем более, на примере прошлого вечера убедился, что для обслуживающего персонала является человеком-невидимкой. В поисках съестного порылся на полках буфета, но всю его добычу составила жестянка с рубленым мясом.
Пока он ел, телефон звонил трижды.
В первый раз, когда он открывал банку, ему продиктовали телеграмму из Канья.
«Коннорс — милый обиженный человек. О папе ничего нового. Люблю — Энди».
Значит, Коннорс-таки в Италии. Милый или обиженный, какая, собственно, разница. Главное, он в Италии.
Вторично позвонили, когда он собирался поставить сковородку на плиту.
— Ужели это знаменитый маг журналистики, великий И. М., единственный и неповторимый, одна нога здесь, другая — там, Ирвин Морис Флетчер?
— Джек! — голос своего прежнего босса в Чикаго, редактора отдела городских новостей, Флетч не мог спутать ни с каким другим в мире. Более года ему приходилось слышать его по телефону, днем и ночью, в любое время суток. — Где ты?
— Значит, выдаешь себя за Питера Флетчера? Я только что нашел на столе корректировку из Бостонского полицейского управления.
— В Чикаго?
— Нет, сэр. Прямо здесь, в Бинтауне. Ты разговариваешь с ночным редактором «Бостон стар».
— Ты ушел из «Пост»?
