Он уже проснулся. И хотелось ему отнюдь не говорить.
Он промолчал.
Сильвия положила на него ногу.
— Где картины? А, Флетч?
— Вы умело ведете переговоры, Сильвия.
— Вы мне поможете, Флетч. Правда?
— Сначала помогите мне.
— Америка! — вскричал Флетч.
Телефон зазвонил в самый неподходящий момент.
Продиктовали телеграмму. От Энди. Анджелы ди Грасси.
«ПРИБЫВАЮ В БОСТОН ВОСКРЕСЕНЬЕ ШЕСТЬ-ТРИДЦАТЬ ВЕЧЕРА. РЕЙС „ТУЭ“ 540. СИЛЬВИЯ С ТОБОЙ? ЛЮБЛЮ. — ЭНДИ».
— Дерьмо, — процедил Флетч. Она никогда не могла уложиться менее чем в десять слов. — О Боже. Что же это я делаю?
— Продолжим, Флетч, — отозвалась с кровати Сильвия.
— Хорошо, — выдохнул Флетч.
Второй звонок уже ничего не прервал.
— Слушаю.
— Ты пьян? — Флетч узнал Джека Сандерса. Из трубки доносился шум редакции.
— Нет.
— Ты спал?
— Нет.
— Чем это ты там занимаешься?
— Не твое дело.
— Все понял. Но ты уже кончаешь?
— Остынь, Джек.
— Подожди, Флетч. Я в запарке.
— Я тоже.
— Действительно, в запарке. Можешь ты выслушать меня? Одну минуту.
— Нет.
— Чарльзтаун в огне. Кто-то решил спалить весь город. А у меня некому готовить статьи к печати.
— И что?
— Один литобработчик пьян в стельку, второй, вернее, вторая беременна и только что уехала рожать. Я ничего не могу поделать. Их дневного сменщика тоже не найдешь. Его жена говорит, что он отправился то ли на хоккей, то ли на баскетбол. Мне недостает трех репортеров. Двое в отпуске, у третьего — грипп. Для литобработки остался один парнишка. Такой материал ему не по зубам.
— Похоже, у вашей газетенки не хватает денег, Джек.
— Да кто мог предполагать, что в обычную октябрьскую субботнюю ночь разверзнется такой ад?
— Надо предвидеть любые неожиданности.
— Ты сможешь приехать?
— Чтобы готовить статьи в номер?
— Да.
— Ты спятил.
— Сам я не справлюсь, Флетч. Не могу я один выпустить целую газету.
— Сколько сейчас времени?
— Без десяти девять.
— Когда ты освобождаешься?
— Материалы на первую полосу сдаются в десять двадцать.
— Джек, меня подозревают в убийстве.
— Тебя — да, но не Ральфа Локе.
— Я не знаю города.
— Зато умеешь складывать слова.
— Я уже забыл, как это делается.
— Пожалуйста, Флетч. Ради нашего прошлого. Я не могу больше говорить.
В темноте Флетч посмотрел на Сильвию, перебравшуюся на его половину кровати.
— Ну, хорошо. Мерзавец.
ГЛАВА 26
— Френк?
— Кто вам нужен, — сонный детский голос. Половина третьего ночи.
— Инспектор Флинн.
Трубка легла на дерево.
— Папа! — донеслось издалека.
После долгой паузы послышался голос Флинна.
— И кто бы это мог быть?
— И. М. Флетчер.
— Благослови, Господи, мой нос. Это вы. Неужели вы выбрали столь необычное время, чтобы сознаться?
— Я в «Стар», Френк.
— И что вы там делаете? Переметнулись во вражеский стан?
— Чарльзтаун в огне. Кто-то поджигает его.
— Понятно.
— Давний приятель по «Чикаго пост» попросил меня приехать и помочь ему.
— У вас есть давний приятель в Бостоне?
— Как выяснилось, да.
— Что он делал в прошлый вторник? Вы спросили?
— Я знаю, что понедельник и вторник — его выходные дни.
— Сколько ни говоришь с человеком, но, напои его, и узнаешь что-то новое.
— Френк, я хотел бы побыстрее закончить этот разговор.
— Вы могли бы и не звонить.
— Извините, что разбудил вас.
— Пустяки. Я всего лишь заполняю время сном.
— Я не могу заставить представителя бостонской полиции по контактам с прессой выслушать меня.
— А кто представляет нас сегодня?
— Некий капитан Хольман.
— А, ну конечно. Он только и может, что говорить от лица полиции.
— Он звонит каждые пятнадцать минут, сообщая все новые факты, но меня слушать не желает.
— Вы же знаете, кто такой представитель полиции по контактам с прессой: человек с двумя ртами и одним ухом, аномалия. Так что вы хотели бы ему сказать?
— У меня тоже есть интересная информация. Наших репортеров в Чарльзтауне, возможно, поболе,
