сыпучих склонах получилось разглядеть свои следы, они подсказали направление, но я проплутал на обратном пути гораздо больше, чем прошел первоначально. Начинала кружиться голова, а в шуме ветра слышались слова на непонятном языке.
Я подошел к пещере, увидел стену камней у входа, черный провал за ним, и меня охватил страх.
Последний вопрос чуть не свел меня с ума, я моментально забыл и о темноте, и о засаде. Перемахнул через кладку и стал шарить в рюкзаке. «Баффут» был на месте, и я сразу потянул зубами пробку мехов с водой, чтобы проглотить препарат. Мутнеющее в предвкушении дозы сознание успело лишь напомнить, что эта таблетка последняя. Я откусил половину и запил огромным количеством воды, заткнул пробкой емкость и потерял сознание.
Открыв глаза через какое-то время, я понял, что снова могу сфокусировать зрение. Разглядывая неровный потолок пещеры, я с удивлением отмечал, что раньше с приемом «Баффута» мышцы наливались силой, а мысли затормаживались. Сейчас же руки и ноги невероятно ослабели, но голова прояснилась. Я поражался легкости своих мыслей, необычной их логичности и последовательности. Казалось, в этот момент я способен разрешить все самые сложные вопросы, которые когда-либо меня беспокоили. Странным было лишь то, что так и не получалось сконцентрироваться ни на одном из них. Поэтому я лежал и просто наслаждался ощущением своей гениальности.
Закатное солнце заглянуло в пещеру, прочертило на потолке длинные красные полосы, а потом исчезло. Под сводами шелестел ночной ветерок, слышались шорохи мелкой и средней живности. Откуда-то издалека донесся одиночный ружейный выстрел… И я уснул.
Глава 9
Маленькая доза наркотика не дала такого эффекта, как в предыдущий день, но переносить потребность организма в препарате было гораздо проще. Весь день меня преследовало чувство дискомфорта. Если я сидел или лежал, то начинало зудеть все тело, и хотелось вскочить и ходить туда-сюда. Когда я ходил, накатывала усталость, и хотелось прилечь. Яркий свет приносил боль глазам, темнота порождала страх. Прикосновение к любому предмету вызывало рефлекс отдергивания как от огня. Плечи сдавливала куртка, а под нее проникал холодный ветер. Кажется, все мои органы чувств восстали против разума.
Я сходил за водой, на обратном пути заплутал в поисках своего логова, подстрелил крысу на ужин, пошарил в глубине пещеры, слазил на вершину близлежащего утеса, осмотрел окрестности… Когда солнце склонилось к закату, я уже не знал, чем еще себя отвлечь от настойчивого зова, посылаемого в мозг маленьким уголком зеленой таблетки, зарытой в глубины рюкзака.
Не выдержав искушения, я залез в вещмешок, выудил остатки наркотика, завернутого в кусочек чистой тряпицы, и проглотил, не запивая водой.
Уснул я на удивление спокойно. А утром началось…
Болела нога… причем левая. Я пытался осмотреть и ту и другую, но почему-то не получалось. Руки тряслись, зрительный фокус гулял туда-сюда в совершенно произвольном порядке, не подчиняясь приказам мозга. Я перерыл спальник, всю аптечку, весь рюкзак, прощупал каждую складочку одежды и обшарил по три раза каждый карман в поисках завалившейся таблетки. Бесполезно. Из медицинских препаратов осталось только три стимпака. Я вколол один, но облегчения это не принесло. Боль в мышцах не утихла, да и в голове прояснилось всего на несколько минут. На улице палило солнце, а мне становилось холодно, начинался озноб.
Я закутался в спальный мешок, взял в руки автомат и уселся у входа в пещеру так, чтобы на меня попадало полуденное солнце. Развести огонь не получалось: не осталось дров, а покидать логово тело напрочь отказывалось.
К вечеру кончилась вода. Меня мучила жажда, озноб превратился в жар. Я лежал на полу пещеры, куртку расстегнул, но из каких-то оставшихся в подсознании принципов не снимал ее. Автомат сжимал в правой руке, а левая не выпускала горловину пустых мехов. Какое-то время я пытался выдавить из емкости остатки воды на иссохшие губы, но это было уже бесполезно. Мускулы стали непроизвольно сокращаться, тело то сводило судорогой, то пронзала резкая боль.
Разум покидал меня. Ни о каком сне не могло быть и речи, сознание медленно и верно поглощалось бредом. В голове стали звучать голоса. Сначала это была Китти. Она спрашивала, не принести ли мне пива из бара. Затем пришел Фил и стал гладить по голове, приговаривая какую-то детскую колыбельную. Фил стоял, склонившись надо мной, а затем стал медленно расширяться. Его лицо вытягивалось, теряя всякое сходство с человеческим. На голове стали расти рога, и бывший разведчик предстал передо мной в образе белого Когтя Смерти. Как ни в чем не бывало, он продолжил гладить по голове и напевать колыбельную.
Затем Коготь Смерти поднес к мои губам холодный металлический предмет, и на губы потекла живительная влага. Я разлепил ссохшиеся губы, и вода стала медленно заполнять рот и горло. Когтистая лапа «Фила» приподняла мне голову, чтобы я не захлебнулся, и я смог нормально проглотить питье. После этого я на удивление легко уснул… или потерял сознание.
Просыпаться не хотелось, но я все-таки открыл глаза и уставился в потолок пещеры. Судя по освещенности, был день: стояла жара, округа полнилась звуками живности. Пошевелив головой, я взглянул в сторону входа – моя каменная кладка была разворочена. Это открытие заставило меня попытаться сесть. Сфокусировав зрение на правой руке, я обнаружил в ней автомат. Осмотрев себя, не обнаружил никаких повреждений.
С большим трудом мне удалось встать. Мышцы болели все без исключения. Ощущение было такое, будто меня избивали палками всю ночь, но при этом не сломали ни одной кости и не выбили зубы. Первый неуклюжий шаг дался очень трудно. Держась левой рукой за стену и щурясь, я выглянул наружу. Кое-как привыкнув к свету, принялся осматривать следы ночного происшествия. Сила, разметавшая камни у входа, еще и старательно подмела все подходы к моему логову. В отдалении нашелся большой веник из веток местных деревьев. Затем на рыхлом песке, в нескольких ярдах от входа, я обнаружил начертанные непонятные символы. Обойдя их по кругу, я различил стрелку, указывающую на юго-запад, и буквы «СФ». Похоже, неведомый ночной гость хотел, чтобы я побыстрее удалился к ближайшему населенному пункту.
Тревожась о сохранности своих вещей, я поковылял обратно в пещеру. Рюкзак с железом «Анклава» оказался нетронутым. Куртку с инопланетными пластинами я обнаружил на себе, а энергетический пистолет за поясом.
Когда же я бросил взгляд на место моего ночного мучения, то удивился еще сильнее – на полу пещеры лежала необычная серебристая фляжка. Точнее, сначала я не понял, что это такое. Просто металлический предмет, на котором были изображены цифры. Вынеся ее на свет, я понял, что это цифра «13». Фляга была почти полна и, пригубив чистейшую воду, я вспомнил ночной бред. Предположения, что меня поил Фил или Коготь Смерти, выглядели одинаково неправдоподобно. Но кто бы это ни был, его стремление остаться неузнанным и желание, чтобы я покинул эту местность, читались вполне очевидно.
На правом бедре начался знакомый зуд. Я снял повязку и обнаружил, что рана уже затянулась молодой кожей. Последние стимуляторы сунул в карман. Длинный запасной магазин от автомата спрятал за пазуху.
Первым делом я направился к источнику воды. Напившись и наполнив мехи, зашагал туда, куда указала стрелка ночного гостя.
Боль в мышцах проходила, когда я их разминал в пути, солнце помогало разогреть тело. Правда, ныли шея и поясница, но зато нога практически не беспокоила. Без наркотиков двигаться бегом уже не получалось, да и просто шагать выходило не так быстро, как хотелось бы. И это мне еще везло, что я
