Киркман: «Да, сэр. Сейчас его размножают. Через несколько минут вам всем раздадут копии».
В. (Флинн): «Фамилии и адреса?»
Киркман: «Да, сэр. Те адреса, которые у нас есть. Пассажиры далеко не всегда называют свои адреса. Я хочу сказать, для снижения налогов пассажиры, если они летят по делам, называют адреса своих предприятий».
В. (Флинн): «Кому вообще охота лететь в Лондон в три часа десять минут утра?»
Реплика (Хесс): «Дерьмо!»
Киркман: «Вы спрашиваете, почему вылет назначен на три часа десять минут утра?»
Р. (Флинн): «Совершенно верно».
Киркман: «На этот рейс собираются пассажиры с трех стыковочных рейсов: из Атланты, Чикаго и Сан-Франциско».
В. (Флинн): «То есть проживающих в Бостоне среди пассажиров лишь малая часть. Вам известно, какая именно?»
Киркман: «Еще нет, сэр. Сверка адресов это покажет».
Р. (Хесс): «Давайте перейдем к вопросам».
Баумберг: «Передний и центральный грузовые отсеки обслуживала смена, работавшая с четырех дня до полуночи. Таким образом, к полуночи она их заперла. Кормовые грузовые отсеки оставались открытыми до трех часов ночи, то есть практически до взлета. В них загрузили багаж пассажиров».
В.: «Какой груз находился в самолете?»
Баумберг: «Сейчас сказать не могу. С грузовыми декларациями работают. Будет составлен полный перечень».
В.: «Не было ли на борту опасного груза?»
Баумберг: «Нет, сэр. Это абсолютно исключено».
В. (Хесс): «Если вы не знаете полного перечня груза, как вы можете говорить, что на борту не было ничего опасного?»
Баумберг: «Это не допускается внутренними инструкциями компании. Опасный груз не отправляется пассажирскими рейсами».
Р. (Хесс): «Чушь собачья».
Баумберг: «Предполетную подготовку этого самолета вела смена, работавшая с четырех дня до полуночи. Формуляры, подтверждающие готовность самолета, заполнили и подписали до полуночи, а к двенадцати сорока пяти их проверил мой заместитель. В них нет ничего необычного. Все системы самолета функционировали как должно. Смена, заступившая в полночь, осмотрела самолет между двумя и тремя часами ночи. Никаких замечаний не возникло».
В.: «И когда они это фиксировали документально?»
Баумберг: «Сразу же после взрыва самолета».
В.: «Мистер Баумберг, технические средства обеспечения безопасности прошлой ночью работали нормально?»
Киркман: «Да, сэр. Я лично наблюдал за посадкой. Ничего необычного или подозрительного. Некоторые пассажиры, особенно из Сан-Франциско, были, конечно, навеселе…»
В.: «Что это значит?»
Киркман: «Они уже провели в воздухе несколько часов, прилетели из Сан-Франциско, в полете им предлагались спиртные напитки…»
В.: «Их багаж сканировался?»
Баумберг: «Да и нет».
Киркман: «Ручная кладь сканировалась. Ничего подозрительного».
Баумберг: «Установки сканирования багажа, которые установлены в грузовых отсеках, не очень надежны. Обычно мы сканируем те ящики и чемоданы, которые вызывают подозрение».
В.: «В то утро чей-нибудь багаж вызвал подозрение?»
Баумберг: «Насколько нам известно, нет. Разумеется, большая часть багажа поступила со стыковочных рейсов. Пассажиры между рейсами этот багаж не получали. Так что оснований для подозрений не было».
В.: «Другими словами, багаж, который поступал в грузовые отсеки, не сканировался вовсе?»
Баумберг: «На этот вопрос мы сможем ответить только после проведения внутреннего расследования».
В.: «Итак, мистер Баумберг, если мы правильно вас поняли, до выполнения рейса восемьдесят в Лондон этот самолет дожидался пассажиров в бостонском аэропорту?»
Баумберг: «Да, сэр. После того, как прибыл из Лондона в пять сорок вечера».
В.: «В Лондон на самолете полетел тот же экипаж?»
Баумберг: «Нет, сэр. Новый. Экипаж, прибывший вчера из Лондона, обратно поведет самолет завтра утром».
Киркман: «Если будут пассажиры».
В.: «Когда в последний раз проводилось техническое обслуживание самолета?»
Баумберг: «Вы хотите сказать, полная проверка всех бортовых систем?»
Р.: «Да».
Баумберг: «Шесть недель тому назад. Проверялось все: двигатели, электропроводка, шасси, фюзе…»
В.: «Выявлены какие-нибудь дефекты?»
Баумберг: «Нет. Этим утром я поднял все материалы. К самолету нет никаких претензий».
В.: «Мистер Баумберг, вы можете сказать, как и что взорвалось?»
Баумберг: «Нет, сэр. Сейчас в заливе работают водолазы. Военные моряки пришлют своих водолазов и специальное оборудование. Они приступят к работе во второй половине дня. Береговая охрана также поможет поднять на поверхность обломки самолета. „Зефир эйруэйз“ выделила ангар Д…»
Р.: «Как мило с их стороны».
Баумберг: «Все, найденное на дне залива, будет доставляться туда для дальнейшего осмотра».
В.: «Как я понимаю, „черный ящик“ еще не обнаружен?»
Баумберг: «Нет, сэр. И я не уверен, что от него будет какая-то польза. Самолет находился в воздухе меньше минуты».
В.: «И он бы не взлетел, будь обнаружена хоть одна неисправность?»
Баумберг: «Разумеется, нет. Утром я прослушал запись переговоров диспетчерского пункта и экипажа. Абсолютно ничего необычного».
В.: «И какое у вас сложилось впечатление от записи?»
Баумберг: «Рутина».
В.: «А как отреагировал пилот? В смысле, на взрыв?»
Баумберг: «Шумно втянул в себя воздух».
В.: «Вы хотите сказать, ахнул».
Баумберг: «Пожалуй. Пилот ахнул. Копии пленки вы получите».
— Что ж… — Джек Ронделл, положив одну руку на стол и прикрыв ее второй, похоже собрался подвести черту.
— Э… — Баумберг помялся. — В сегодняшней газете написано, что есть свидетель, из Дорчестера, который видел, как в самолет попала ракета, запущенная с моря.
— Конечно, — покивал Хесс. — Конечно, конечно, конечно. Самолет сбили террористы.
В конференц-зал вошла девушка, вручила каждому список пассажиров.
— Что ж, — продолжил Ронделл. — Полагаю, первым делом мы должны подготовить подробное донесение нашему руководству.
— Гроувер, загляни к людям, которые продают предполетную страховку, и выпиши имена и адреса тех пассажиров рейса восемьдесят, кто застраховался в аэропорту. Не с этого ли должен начать опытный полисмен?
— Да, сэр.
