— Вы следовали за мной на желтом «Фиате» от Остина, штат Техас. А потом внезапно свернули с шоссе на проселочную дорогу. Вы могли бы догнать меня тогда, если уж хотели работать со мной в паре.
Кожа на ее скулах покраснела.
— Я хотела переодеться. Во что-нибудь более легкое.
— Вы подняли много пыли и сожгли много бензина, чтобы найти укромное место для переодевания.
— Есть разница между глазами техасца и улыбающимся взглядом ирландца.
— Неужели? Скорее в тот момент вы лишь хотели подтвердить, что я еду в Аду, штат Техас.
— Подтвердить кому? Как?
— Потом вы объявились в «Закусочной Боба» и дважды удивили меня. Во-первых, представили рекомендательное письмо от президента Соединенных Штатов, неподписанное, словно полученное на просторах кровати Его императорского Величества.
— Вы проверили подлинность письма?
— Нет.
Она уперлась рукой в бедро.
— Во-вторых, вы выдвинули две прелюбопытные версии. О море нефти, которое плещется под Адой, и желании неких государственных ведомств устроить там радиоактивную свалку.
— Чем вам не понравились мои версии?
— Учитывая те ресурсы, которыми вы, судя по всему, располагаете, для их проверки хватило бы нескольких минут.
Дуся села в кресло.
— Потом вы нежитесь в моей кровати в Лас-Вегасе, следуете за мной, вернее, опережаете меня в Ист-Фремптоне и, наконец, появляетесь предо мной, да еще в голом виде, в Вашингтоне.
Пальцем ноги она начала что-то выводить на ковре.
— Я просто старалась помочь.
— Я, однако, нахожу вашу помощь довольно-таки странной.
— Ну… мы путешествуем вместе.
— Вместе мы как раз не путешествуем.
— Флинн, я кое-что знаю о вашем прошлом. Мне известно, что близко вы никого к себе не подпускаете. Я знаю, что вы подозреваете всех и вся, полагая, что только так можно выжить в этом мире. Но скажи мне, медведь ты эдакий, когда кто-нибудь говорил тебе в последний раз, что ты очень интересный мужчина?
— В тот последний раз кто-то чего-то от меня хотел. Но я никак не возьму в толк, чего хотите вы, мисс Уэбб. Убей бог, не возьму!
— Женатый Флинн. — Дуся скорчила гримаску. — Упрямец Флинн. Я сказала тебе, чего я хочу. — Она провела рукой по своему телу. — Я ничего не скрываю.
Он уже укладывал вещи в чемодан.
— И куда ты собрался? — спросила Дуся.
— Домой к маме, — пробормотал Флинн.
Она поднялась, обхватила его за шею, начала покусывать мочку уха.
— Флинн…
— Одиссей и сирены, — объяснил Флинн, высвобождаясь из объятия. — Работа есть работа. Или вы не знаете, что я никогда не смешиваю работу и удовольствие?
Дуся бросилась на кровать.
— По всему выходит, я оскорблена.
— Не имею чести этого знать.
— Меня просили вам кое-что передать.
— Ага. Наконец-то мы перешли к деловой части.
— Звонил некий Сэнки. Пол Сэнки. Из Федерального резервного банка. Сказал, что примет вас завтра, в половине десятого утра.
— Сэнки, — повторил Флинн.
— Вас ждут. — Дуся Уэбб перекатилась на бок, подперла голову одной рукой, второй призывно помахала Флинну: — Флинн.
Он захлопнул крышку.
— И что вы узнали в Ист-Фремптоне?
— В этом-то все и дело. То ли вас интересует то, что я знаю, то ли вам нужны мои деньги… А денег у меня как раз и нет. — Он направился к двери. — Спокойной ночи.
— Я там вся мокрая, так мне тебя хочется.
— Ничего, высохнешь.
Вновь Флинн появился у регистрационной стойки с чемоданом в руке. Заговорил громче, чем обычно:
— Я бы хотел снять номер…
— О, нет! — воскликнул портье. — Неужели опять?
Глава 19
По мнению Флинна, архитекторы Вашингтона могли испытывать законное чувство гордости за свою работу: здания государственных учреждений поражали размерами. Эти громадины не могли развалить никакие политические катаклизмы.
Только без двадцати десять Флинн нашел нужную ему громадину, без пяти десять обнаружил в ее недрах Особый отдел, возглавляемый Полом Сэнки, и лишь в десять минут одиннадцатого Сэнки, оторвавшись от важных дел, которыми, несомненно, занимался Особый отдел, появился в маленьком, с пластико-металлическим интерьером, кафетерии, где дожидался его Флинн.
Пол Сэнки, худосочный коротышка с пронзительным взглядом темных глаз, приветствовал Флинна кивком.
Флинн заказал кофе и рогалики.
Сэнки сел напротив Флинна, откинулся на спинку стула, сложил руки на груди. На кофе и рогалик даже не взглянул.
— Восемнадцать лет тому назад мы встречались с вами на конференции в Гааге, определившей денежные отношения последних десятилетий.
— Так давно? — удивился Флинн.
— Вы были слишком молоды для порученного вам дела. Сколько вам тогда было?
— Восемнадцать лет тому назад? Двадцать два или двадцать три.
Надо отметить, что на той конференции Пол Сэнки своей проницательностью произвел столь благоприятное впечатление на Флинна, что тот уже собрался рекомендовать его Б. Н. Но в конце концов передумал. Решил, что Сэнки слишком стар и его сознание уже не обладает той гибкостью, без которой агентам таких транснациональных организаций, как Б. Н., просто не обойтись. Восемнадцать лет тому назад Сэнки аккурат был в возрасте Христа.
— Тогда я так и не понял, что вы делали на конференции. Не уверен, что понимаю и теперь.
— Попал туда, знаете ли, как кур в ощип.
— Как кур в ощип? Сомневаюсь. В одном у меня никаких сомнений не осталось: так или иначе, вы ловко меня использовали.
— Использовал вас?
— Манипулировали мною.
— Как такое могло случиться?
