Побежал по улице, подбирая купюры с асфальта, ухватывая их в воздухе. Столкнулся со старухой, сшиб ее с ног, переступил через нее, побежал дальше.
— Да уж, — пробормотал Флинн. — При таких ценах…
Крейг не двинулся с места.
Флинн вылез из «Линкольна», посмотрел на небо. Три самолета медленно кружили, из них вываливались маленькие бумажные прямоугольники — доллары Соединенных Штатов Америки. Ветра не было. Купюры падали на землю, как конфетти.
— Санта-Клаус раздает подарки, — бормотал Флинн. — Он у нас добряк! А я-то думал, что он воспользуется услугами почты!
У него за спиной раздался звон разбитого стекла. В витрине универмага мужчина бегал среди манекенов, срывая с них свитера.
Флинн сел за руль, включил первую передачу. Ему пришлось включить и дворники, чтобы очистить ветровое стекло от пятерок, десяток и двадцаток.
Глава 31
— Я надеялся, что вы появитесь, Флинн.
Дверь Пол Сэнки оставил открытой, свет из гостиной освещал темный проулок.
— Мне следовало прислушаться к вашим словам, — признал Флинн, переступив порог.
Сэнки сжигал в камине какие-то бумаги. Графики по-прежнему висели на стенах.
— Вы и прислушались. Но услышали только то, что я хотел вам сказать.
Он поднялся, отряхнул пыль с ладоней.
— Услышал, точно. Думаю, я даже услышал ваше признание. Вы все сказали. Только я не сумел сложить два и два. Мой мозг не мог воспринять столь чудовищную идею.
Сэнки плюхнулся в кресло.
Флинн шагнул в комнату.
— Вы же сказали, что ваш Особый отдел разрабатывает новые системы циркуляции денежных потоков. Поскольку вы работаете в Федеральном резервном банке, речь идет о наличных деньгах. Системах их изготовления и доставки. И системах уничтожения старых, выведенных из обращения купюр. Так?
Сэнки кивнул.
— Но вы не уничтожали старые, потрепанные купюры, так?
— Так.
— Вы их где-то прятали. Миллиарды и миллиарды долларов.
— Миллиарды.
— Долгие годы?
— Несколько лет.
— Как вам это удавалось?.
— Разработчик любой новой системы имеет определенные преимущества, — ответил Сэнки. — Он знает слабые места, которые недоступны постороннему взгляду.
— Так что вы сжигали вместо выведенных из обращения купюр? Я знаю, что Федеральный резервный банк проверяет химический состав золы.
Сэнки рассмеялся:
— Газеты. Влажные газеты с химическими добавками. Мое изобретение. Зола получалась что надо. Не подкопаешься. Контролеры видели, как в печь загружается расчетная масса денег, а из печи выходит расчетное количество золы требуемого состава. Нужно ли мне объяснять вам очевидное, Флинн? Конечно же, у печи было двойное дно.
— Потрясающе, — покивал Флинн. — Нет ничего опаснее умного человека, которого достала жизнь.
— Я хотел, чтобы вы знали об этом, Флинн, на случай, если бы вы не заглянули ко мне сегодня. Я так обрадовался, когда вы нарисовались в Федеральном резервном банке. Поначалу я очень перепугался, потому что не знал, как далеко вы продвинулись в своем расследовании.
— Вы всегда преувеличивали мои способности. Жаль, что я оказался не таким умным, как вы меня себе представляли.
— Когда я понял, что вы хотите всего лишь установить подлинность купюр, я не мог не посмеяться. Над вами, Флинн. Над вами. Я готовлюсь перевернуть мир, а вы приходите ко мне с вопросом, достойным деревенского детектива. После разговора в банке я понял, что путь открыт. Вы слишком отстали, чтобы перехватить меня у финишной черты.
— Вы воспользовались моей врожденной глупостью.
— Вы не глупы, Флинн. Вы — здесь.
— Не так рано, как мне хотелось бы.
— А потом у меня возникло желание рассказать вам о моем видении экономики. Разумеется, ставя под угрозу задуманное.
— Да, я помню ту лекцию. «Мировая экономика с точки зрения Пола Сэнки».
— Ирония судьбы. Восемнадцать лет тому назад, в Гааге, вы вставили в речь посла пару предложений, которые круто изменили судьбы мира.
— Между прочим, и в этом вы тоже ошиблись.
— А восемнадцать лет спустя, когда я готовился исправить ту ошибку, вы появляетесь вновь. Все тот же Флинн. Курица возвращается на насест. Мне более всего хотелось, чтобы вы стали свидетелем кошмара, который вы сами и породили. Вы и наши люди.
— Вернемся к этим двум предложениям, вставленным в речь посла в Гааге восемнадцать лет тому назад. Я знаю, что посла быстро отправили в отставку. Эти предложения отразились и на вашей профессиональной карьере?
— Конечно. В то время никто не сомневался, что к сорока годам и я стану послом. Но на государственной службе достаточно споткнуться один раз, чтобы тебя списали в архив. Или вы этого не знаете, Флинн?
— Что-то такое слышал.
— Мне потребовалось много времени, очень много, чтобы дослужиться до начальника отдела в Федеральном резерве.
— Я убежден, что ваше начальство сильно ошиблось с выбором. С учетом всех обстоятельств.
— А я думаю, что нет.
— Вы также мните себя великим экономистом.
— Не просто великим. Величайшим. Я — единственный человек в мире, который понял, что происходит с американским долларом, а следовательно, и с мировой экономикой.
— На самом деле вы — экономист, готовый уничтожить мировую экономику ради того, чтобы доказать верность ваших экономических прогнозов.
Сидя в кресле, Пол Сэнки пробежался взглядом по графикам.
— Вы — не экономист, Флинн.
— Согласен. Не экономист. Но приходилось гораздо чаще, чем хотелось бы, иметь дело с различными пророками, оракулами и прочими идиотами. Да спасет нас Господь от всех тех, кто начинает реализовывать свои собственные представления об истине.
— Экономика Свободного мира не может постоянно опираться на американский доллар, — гнул свое Сэнки.
— И вы решили это доказать, так?
— Это доказано. Естественным ходом событий. Никто меня не слушал. Я — простой чиновник в Федеральном резервном банке. Так? Мне не было нужды что-либо доказывать. Потому что время работало на меня. Единственное, что я сделал, так это открыл людям глаза. Теперь все понимают, что в экономике мир сбился со столбовой дороги и произошло это много лет тому назад. Я остановил мир. Дальнейшее
