Коки взглянул на шахматную доску.
— Та-а-ак… — Флинн довольно потер руки. — Что может быть лучше куриного бульона на завтрак!
— Мне он ни к чему.
Прежде чем притворить за собой дверь, Тейлор сказал:
— Зайду за вами примерно в одиннадцать тридцать, инспектор Флинн.
— Обязательно. — Флинн придвинул стул к столу. — И смотри не забудь сапоги и куртку!
Коки брезгливо и осторожно придвинул к себе тарелку и смотрел на нее, как смотрит котенок на оставленную им лужицу.
— Над нами учинили расправу, Коки. Они расправились с нами! Думаю, главной особенностью правящего класса является их умение… управлять. Они должны управлять, что тут поделаешь. Как рабочий класс должен прежде всего работать…
Коки следил за тем, как Флинн наливает ему в миску куриный бульон.
— Сдается мне, что я не выдержу этой поездки сегодня на джипе, Френк. Мало того, что пил вчера с Хевиттом, так еще этот Рутледж насовал какой-то дряни в кофе.
— Ты останешься здесь. Посидишь, пораскинешь мозгами. А я пойду выслеживать этих охотничков в лесу. — Флинн налил себе бульона. — А что еще остается делать… Мы же не можем вызвать полицию штата и показать, что трупа в наличии не имеется. Ешь бульон!
Стоило Коки только заставить себя попробовать ложку, и он, уже не останавливаясь, выхлебал все до конца.
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей и не портить ни себе, ни другу аппетит, Флинн неумолчно болтал за едой:
— Знаешь, вполне возможно, Тейлор тот человек, который нам нужен. Он чужак, он не из этой шайки полудурков. В свое время судья Лодердейл приговорил его к трем годам заключения за четырехкратное двоеженство. А потом устроил парня сюда на эту обезьянью работу. Тоже своего рода наказание за нарушение закона. Мучил его своей музыкальной шкатулкой, доводил этим маршем. Как только такое в голову могло прийти, сделать музыкальную шкатулку орудием пытки?!
— Так выходит, это Тейлор спрятал шкатулку Лодердейла в кладовой?
— Ну вот, мыслительный процесс уже начался! Съешь еще тостик, Коки. Да, очень вероятно, что он. А сегодня утром эта самая шкатулка стояла на рояле. Ты, случайно, не помнишь, вчера вечером она там была?
— А тебе кажется, что была? Что ж, может, ты и прав. Как бы там ни было, есть все основания подозревать именно Тейлора. Поднялся по лестнице из гимнастического зала на веранду босой. Ступал тихо, бесшумно. Прокрался в музыкальную комнату, одним прыжком оказался у Лодердейла за спиной. Руки у него сильные, тренированные. Чуть не оторвал Лодердейлу голову с помощью обыкновенной бельевой веревки. А после быстренько и тихонько ускользнул обратно в гимнастический зал, который находится прямо под музыкальной комнатой. Обе двери, и на веранду, и в музыкальную комнату, были открыты.
Коки не сводил с Флинна глаз. Тот опустошил миску с бульоном и принялся за яйца.
— Но к чему было Тейлору убивать Хаттенбаха?
— Зависть, мой друг. Элементарная зависть. Тейлор рассказал мне, что в тюрьме его обследовал врач-психиатр. Женщина. И она поставила ему диагноз: гиперсексуальность. К вашему сведению, лейтенант Конкэннон, этот наш приятель Тейлор имел одновременно девять жен! Хочешь, верь, хочешь, нет, но ровным счетом девять. И именно из-за этого и работает здесь. Чтоб оградить себя от дальнейших фатальных ошибок того же сорта, чтоб снова не оказаться перед алтарем рука об руку с очередной дамочкой и не твердить: «Согласен, согласен!» И тут возникает Хаттенбах. Привлекательный, молодой, он тоже пользуется успехом у женщин. Они так и слетаются к нему, точно мухи на мед, и он одерживает одну победу за другой. Но Хаттенбаху хватило ума ограничиться только одной женой. Впрочем, не уверен, что это было столь уж мудро с его стороны, выбрать в жены холодную бессердечную женщину, сущую, по правде говоря, стерву. И вот представь, лежит наш обреченный на воздержание Тейлор в холодной каморке для слуг и прислушивается к разговорам господ. И слушает те же разговоры о бесконечных любовных подвигах Хаттенбаха, когда подает к обеду отварную рыбу. Ну, неужели, скажи, у него не возникнет при этом искушения оторвать голову этому ловеласу?
— Да, — с готовностью ответил Коки.
Флинн сделал вид, что не заметил поспешности, с которой последовал ответ.
— Ну а Клиффорд? — спросил после паузы Коки. — Ведь он тоже весьма привлекательный молодой мужчина. Почему бы Тейлору не завидовать и ему тоже?
— Последние полгода Клиффорд отсутствовал. Был на Ближнем Востоке. А Тейлор работает здесь всего девять месяцев. Однако, следуя этой логике, мы должны были бы предупредить Клиффорда, верно? Ты что, яйца не будешь?
— Что-то не очень хочется.
— Ешь, — Флинн отодвинул миску, стоявшую перед Коки, и выложил ему на тарелку пару яиц. — Осознай наконец, чем пожертвовали для тебя курочки! Своим потомством!
— В данный момент меня больше беспокоит мое состояние, — сказал Коки.
— К слову, о Клиффорде. К числу женщин, с коими женатый Хаттенбах делился жаром своих чресел, принадлежит и незамужняя сестра Клиффорда Дженни. Сам он твердит, что сей факт ничуть не оскорбляет его чувств. Но брат есть брат. И все братья — люди разные.
— А что мог иметь Клиффорд против Лодердейла?
— Не знаю. Он, насколько я понимаю, дружил с Эшли и являлся одним из инвесторов, вложивших деньги в «Эшли комфорт инкорпорейтед». Кстати, мне показалось, что Бакингем был недоволен Клиффордом. Наблюдал из окна за одним маленьким инцидентом. К тому же губернатор Бакингем доводится Клиффорду дядей.
— Ничего себе! Не компания, а какой-то клубок змей! — С этими словами Коки брезгливо отодвинул от себя тарелку с яйцами.
— Яйца здесь совершенно ни при чем, Коки. Так что выбрось эти мысли о змеях и прочих ползучих гадах из головы и ешь! Не думай больше о змеях!
Коки поднялся со стула и заковылял к шахматной доске.
— Нет, наиболее вероятный кандидат все же Эшли, — продолжал размышлять вслух Флинн. — Клиффорд утверждает, что Хаттенбах без всякого предупреждения взял да изъял вложенные им средства с банковских счетов фирмы Эшли, причем выбрал для этого самый неподходящий момент. Ну чем не мотив для убийства? К тому же в недрах этого курятника, называемого клубом, разрабатывается реорганизация «Эшли комфорт инкорпорейтед». И Лодердейл очень старался — подозреваю, небезуспешно — выжить Эшли из бизнеса. Тоже мотив для убийства.
— А Уэлер? — спросил Коки. — Он вроде бы человек со стороны. И не член клуба.
— Он человек, который все обо всех знает. Все связи, все ходы и выходы. Он один из главных душеприказчиков Рутледжа. Именно он, как я понимаю, заправляет всей его финансовой и деловой империей. И как знать, в какие игры при этом играет…
Коки двинул по доске какую-то фигуру.
А затем вернулся к столу, сел и заметил:
— Кстати, и Д'Эзопо тоже вроде бы посторонний. Не член.
— А что, тоже мысль! — сказал Флинн и выпил первую чашку чаю. — Вообще, это, конечно, нечто! Представь, комиссар полиции Бостона вдруг оказывается убийцей! Вдруг выясняется, что это он, взяв в сообщники Тейлора, организовал убийство Лодердейла. Еще один чужак… Стоит раскрутить такое дельце, и тебе вряд ли будет когда светить полная пенсия, Коки! О, кстати, вспомнил! Надо позвонить Гроуверу. Узнать, проверил ли он ту машину.
— Доброе утро, Гроувер. Рад, что застал тебя на работе в понедельник утром.
Перед тем как набрать номер, Флинн взглянул на шахматную доску и отметил, что Коки пошел ферзем на el.
Ответом Гроувера было какое-то невнятное хмыканье.
