Он слабо улыбнулся, стараясь говорить убедительно:
– Слушайте, Трев. Поверьте, я способен думать о вашем предложении. Я хочу сказать, это жуткая трагедия для семьи и так далее, но если я упущу шанс, это никому не поможет.
– Может быть, вам в любом случае не понравится, – возразил я. – Дайте клочок бумаги и карандаш. Покажу, что получится.
И произвел на листке небольшие расчеты.
– Что за Икс? И откуда взялись ваши девяносто пять тысяч? Я не понимаю.
– Мистер Икс – тот, с кем мы встретимся за обедом в отеле. Видите ли, я ему не совсем доверяю. Но у него полномочия на покупку – у одного-единственного владельца двухсот шестидесяти акров по две тысячи за акр. И поскольку он дает предельно допустимую цену, то хочет получить под столом премию в виде наличных. Сложность в том, что он хочет получить их сейчас. А я не считаю необходимым на это идти, пока у нас не будет всей этой земли целиком. Если что-то сорвется, мы попросту ничего не докажем, правда?
– Да, но…
– Слушайте, можете вы дать мне сорок тысяч наличными, а не чеком?
– Наверно… Конечно. Только…
– Тогда нам, возможно, удастся выкрутиться и не остаться в конце концов на бобах, Пресс.
– Но вам-то за что причитаются девяносто пять тысяч?
– За то, что все куски будут сложены вместе. За пять тысяч вы продадите мне двадцати пяти процентную долю в опционе.
– Черта с два! Я могу продать землю Карби…
– Забудьте об этом. Забудьте о “Кэлитроне”. Поймете почему, когда увидите бумаги Икса. Не заключив сделку с нами, Икс заключит ее с Гэри Санто, а мы останемся ни с чем. Так или иначе, чего вы скулите, Ла Франс? Вы возвращаете весь свой куш, все сто тридцать кусков, плюс сто тридцать пять сверху. Это всего на пятнадцать тысяч меньше четверти миллиона.
Мы пообедали в отеле с Мейером. Он был великолепен. Сообщил нам, где остановился. Я пошел с Ла Франсом в банк, получил подписанные и заверенные бумаги о нашей земельной сделке, а он сорок тысяч наличными. Я привез его в мотель, где поджидал Мейер, и, прежде чем войти, открыл запертый на ключ багажник, вытащил из дальнего темного уголка пакетик с деньгами. Это был весь мой военный фонд, который я не любил таскать с собой, испытывая при этом тревожное чувство. Мейер предъявил остальные письма, показал кальки. Он был в меру надменным, в меру уклончивым. Ла Франс попался на приманку. Я читал это по его физиономии, по вспотевшим рукам, которые оставляли на бумагах влажные отпечатки.
– Итак, если можно уладить последние детали, джентльмены…
– Доктор Мейер, – перебил я, – мы получаем… То есть мистер Ла Франс получает чек на пятьсот двадцать тысяч или решительное подтверждение совершения сделки от высшего руководства, после чего вы получите деньги, о которых мы договорились.
Он уставился на меня с крайним и убедительным неодобрением:
– А если не получу, возбужу против вас уголовное дело, мистер Макги? Где? В суде по мелким искам? Вы видели письма. Видели подтверждение моих полномочий. Все будет одобрено, поверьте мне.
– А в последнюю минуту ваше начальство передумает. Как нам тогда заставить вас вернуть деньги, доктор?
– Никаких письменных подтверждений, поймите. Я даю вам свое слово.
– Но не принимаете нашего?
– Тогда забудем обо всем, джентльмены. Все кончено. Поведу переговоры в другом месте.
– Может быть, есть решение, способное удовлетворить обе стороны. Безопасное для всех нас.
– А именно?
Я вытащил два пакета с деньгами, бросил на кофейный столик:
– Семьдесят пять тысяч долларов, доктор.
– И что?
– Давайте запечатаем их в конверт, передадим в руки местного юриста и соответственно его проинструктируем.
– Каким образом?
– Я разорву на три части десятидолларовую бумажку. Каждый возьмет себе по одной. Юрист будет уполномочен передать конверт тому, кто предъявит три части, или двоим, имеющим все три кусочка.
– Детские игры! – фыркнул Мейер. – Какая-то чепуха!
– Лишние пятнадцать, доктор, – премия за согласие на этот способ. Теперь не сочтете ли детские игры немножечко поумнее?
– Отчасти, – кивнул он. – Но вы можете сэкономить пятнадцать, отдав мне сейчас шестьдесят.
