— Извините. Я пытался связаться с ним раньше. Он дома?
Она оглянулась, посмотрев через плечо на открытую входную дверь. Я встревожил ее, будто принес им беду, какую-то заразную болезнь из дома, в котором побывал только что.
Я улыбнулся ей успокаивающе:
— Не волнуйтесь. К вам это не имеет никакого отношения. Мне нужно задать ему несколько вопросов об одном из его бывших учеников.
— Сегодня он наверняка не захочет беседовать с вами.
— Наверняка захочет. Скажите ему, что это касается Дэви Спэннера.
— Опять он. — Она тряхнула головой, словно норовистая лошадь, затем прикусила губу. — У Дэви снова неприятности, или все тихо?
— Я предпочел бы обсудить это с вашим мужем. Ведь вы — миссис Лэнгстон?
— Да, и я замерзла, и устала, и хочу спать, и мы провели прекрасный вечер с друзьями, и вот теперь он испорчен!
Возможно, она и выпила рюмку-другую, но свои чувства она изливала намеренно подчеркнуто. Она была достаточно красива, чтобы позволить себе это.
— Весьма сожалею.
— Раз весьма, то уезжайте.
Она вошла в дом и хлопнула за собой дверью, вызвав сотрясение стен между шестью и семью баллами по шкале Рихтера и явно тщательно рассчитав силу удара. Я остался стоять там, где стоял, — на выложенной плитками дорожке. Миссис Лэнгстон приоткрыла дверь, осторожно, словно кто-то заново открывал судебное дело.
— Извиняюсь. Понимаю, это, наверное, очень важно, иначе вы не приехали бы. Вы из полиции?
— Частный детектив. Моя фамилия Арчер.
— Генри должен вернуться с минуты на минуту. Он отвозит домой нашу приходящую няню, она сидела с ребенком. Заходите, на улице прохладно.
Она прошла в гостиную, я последовал за ней. Комната была заставлена мебелью и книгами. Центральным предметом был закрытый детский рояль.
Миссис Лэнгстон встала около него, как солистка, нервничающая перед ответственным выступлением.
— Сварить вам кофе?
— Не беспокойтесь, пожалуйста. И ради бога, ничего не бойтесь.
— Это не ваша вина. Я боюсь Дэви Спэннера.
— Вы были напуганы еще до того, как всплыло его имя.
— В самом деле? Пожалуй, вы правы. Вы так странно посмотрели на меня, словно я собираюсь умереть.
Я не стал утруждать себя и напоминать ей, что она действительно вела себя и выглядела так, будто собиралась это сделать. Когда она сняла пальто, стало видно, что у нее беременность примерно на шестом месяце.
— Извините меня, но я буквально с ног валюсь. Пожалуйста, не задерживайте Генри на всю ночь.
— Постараюсь. Спокойной ночи.
Она помахала мне пальцами, оставив после себя в гостиной атмосферу волнующей неопределенности. Услышав, как подъехала машина, я вышел из дома.
Лэнгстон вылез из своего фургона, не заводя его в гараж, не выключив ни фары, ни мотор. Казалось, что в воздухе разлито предчувствие некой опасности, и я увидел, как оно отражается на его лице. Это был крупный, не особенно красивый молодой человек с соломенными волосами и пытливым взглядом.
— С Кейт все в порядке?
— Ваша жена чувствует себя прекрасно. Она пригласила меня в дом, а сама пошла спать. — Я сказал ему, кто я. — Сегодня вечером Дэви Спэннер был в городе.
Мне показалось, что Лэнгстон отвел глаза, словно я коснулся какой-то невидимой антенны. Подойдя к машине и наклонившись, он выключил мотор и потушил фары.
— Поговорим в машине, хорошо? Не хочу ее беспокоить.
Мы сели на передние сиденья, тихо, без хлопка закрыв дверцы.
— Вы случайно не видели Дэви сегодня вечером?
Он медлил с ответом:
— Да, видел. Недолго.
— Где?
— Он приезжал сюда, ко мне домой.
— В котором часу примерно?
— В восемь. Кейт уехала, чтобы подвезти Элейн, — это старшеклассница, она сидит с сыном, — и я был очень рад, что жены не оказалось дома. Хорошо еще, что он уехал, прежде чем она вернулась. Дэви буквально выводит ее из себя, знаете ли.
— И не только ее.
Лэнгстон искоса посмотрел на меня.
— Что, опять бьется головой о стену?
— Да, если вы это так называете.
— Дэви сам себя губит.
— Меня волнуют другие, а не он. Была ли с ним девушка по имени Сэнди?
— Да, была. Это одна из причин, почему он приезжал ко мне. Хотел, чтобы я позаботился о ней ради него. То есть — я и Кейт. Сказал, что они собираются пожениться, но что сначала ему нужно выполнить одну работу. На это должно уйти день-два.
— Он сказал, что за работа?
— Нет. Я понял так, что дело предстоит довольно жесткое. Он считал, что было бы хорошо, если бы Сэнди пожила у нас, пока он все не закончит.
— Почему он обратился к вам?
— Вот об этом я себя все время и спрашиваю, — ответил он, криво усмехнувшись. — «Почему ко мне?» Ответ заключается в том, что я сам на это напросился. Я был очень глубоко вовлечен во все трудности и проблемы Дэви несколько лет назад, а когда такое происходит, то очень нелегко, знаете ли, порывать со своей привязанностью. Из-за этого и наш брак однажды чуть не распался. Но все, теперь хватит. Я ответил: то, что он предлагает, невозможно. Он воспринял это тяжело, так, как если бы я отказался от него. Но вопрос стоял так: от кого мне отказываться, точнее — отрекаться, от Дэви или от собственной семьи?
— Какова была реакция девушки?
— У меня так и не было возможности поговорить с нею. Я видел, что она сидит в машине очень бледная и вся в напряжении. — Он показал большим пальцем вбок, на улицу, где стояла моя машина. — Но я не мог взваливать на себя ответственность за нее. Если откровенно, то мне хотелось, чтобы они поскорей уехали, пока Кейт не вернулась. Она ждет второго ребенка, а первая беременность, когда она носила сына, протекала у нее очень тяжело. Я обязан ограждать ее от чрезмерного возбуждения — всякого рода волнений и тревог.
— Разумеется.
— Ведь во всем всегда нужно сосредоточиться на главном, — продолжал он. — В противном случае, тебя попросту не хватит, и все пойдет прахом. — Он говорил, как сверхдобросовестный ученик, повторяющий трудный урок, который пытается затвердить. Но он не мог не поинтересоваться девушкой. — Она правда его невеста?
— Они так считают. Хотя она сбежала из дома и ей всего семнадцать лет. Сначала ее родители обратились ко мне с просьбой вернуть ее домой.
— Так вот почему вы здесь?
— Отчасти. Какие еще причины заставили Дэви приехать к вам?
— 'Еще причины'? — переспросил он.
— Вы сказали, что девушка — одна из причин. Каковы остальные?
— Тут нужно углубляться в давнишнюю историю, — ответил он довольно туманно. — Ему хотелось
