Глава 14
Я сел за руль, предложив Лэнгстону поспать. Он ответил, что спать не хочет, однако вскоре после того, как мы выехали на скоростное шоссе, он погасил сигарету и задремал.
На какое-то время шоссе сворачивало в сторону от океана и шло по горному перевалу, после чего опять выходило на побережье. Железная дорога была проложена между океаном и горной цепью, и время от времени в глаза мне бил отблеск рельсов.
Движения на шоссе почти не было. Здесь, на севере округа, местность была в основном открытой. По ту сторону шоссе, которая шла ближе к океану, темноту разрывали освещенные нефтяные вышки и газовые факелы. По другую сторону поля под уклоном сбегали к каменистым подножиям гор, лишенных вершин. В полях паслись коровы, такие же безмолвные, как огромные валуны.
— Не-ет! — вдруг воскликнул Лэнгстон во сне.
Он ошеломленно открыл глаза.
— Ужасный сон. Мы в постели втроем... — он оборвал фразу, глядя, как за окнами проносится темнота.
— Кто втроем?
— Моя жена, я и Дэви. Гадкий сон.
Немного поколебавшись, я спросил его:
— Ты опасаешься, что Дэви может ворваться к тебе в дом?
— Эта мысль приходила мне в голову, — признался он. — Но Дэви не причинит ничего плохого тому, кого я люблю.
Он говорил в темноту. Я подумал, что, может быть, мне следовало оставить его дома, но сейчас было уже слишком поздно. После того, как мы отъехали от их дома, спидометр накрутил уже больше пятидесяти миль.
— Далеко еще, Хэнк?
— Точно не скажу. Я узнаю это место, когда увижу его. Нужно будет свернуть влево на гравиевую дорогу. Она пересекает пути. — Он пристально вглядывался вперед через ветровое стекло.
— Как давно ты был на этом месте?
— Года три назад. Меня отвез туда помощник шерифа Флейшер.
— И для чего тебе понадобилось встревать во все эти неприятности?
— Я хотел точно знать, что именно произошло. Воспитатели в приюте сказали мне, что, когда Дэви поступил к ним, он был фактически аутистичен. Все время молчал и почти не шел ни на какие контакты. Я хотел докопаться, почему. Флейшер много им не рассказывал, если вообще что-либо сказал.
— А с тобой он был откровенен?
— Полицейские никогда не бывают особенно откровенными, правда? И я вполне могу понять полицейского, который считает это дело в известной степени своим собственным. К тому времени, когда он привез меня туда, он уже работал над ним в течение двенадцати лет.
— Это он так сказал?
— Да.
— Значит, он считает, что это был не просто несчастный случай.
— Не знаю, что он там считает. — Лэнгстон вытянул голову, напряженно всматриваясь вперед. — Сбавь скорость. Подъезжаем к этому месту.
Впереди в нескольких сотнях метров в свете фар мчащегося навстречу грузовика я различил покрытую гравием дорогу, уходящую влево. На повороте мы увидели одинокую голосующую фигурку. Это была девушка, стоящая к нам спиной и лихорадочно машущая водителю грузовика. На полной скорости грузовик пронесся мимо нее, а затем мимо нас.
Свернув влево на проселочную дорогу, я затормозил и вышел из машины. На девушке были темные очки, словно естественная темнота сумерек была для нее недостаточна. Она резко дернулась всем телом. Мне показалось, что она бросится бежать. Но ноги у нее будто накрепко завязли в гравии.
— Сэнди?
Она ничего не ответила, только промычала что-то нечленораздельное в знак того, что узнала меня. Внезапно я увидел самого себя, словно сверху, глазами пролетающей совы — мужчину, надвигающегося на перепуганную девчонку в ночи на пустынном перекрестке дорог. Так или иначе, но мои намерения на этой картине можно было истолковать по-всякому.
— Что с остальными, Сэнди?
— Не знаю. Я убежала и спряталась за деревьями. — Она показала на сосновую рощу вдали, у самой железной дороги. До меня донесся исходящий от нее запах сосновой хвои. — Он положил мистера Хэккета поперек рельсов, и я по-настоящему испугалась. До того момента я думала, что он только притворялся, будто действительно решится на это. Думала, что на самом деле он не хотел его убивать.
— Хэккет без сознания?
— Нет, но он весь обмотан лейкопластырем — и руки, и ноги, и рот. Выглядел таким беспомощным, когда лежал на рельсах. И понимал, где находится, если судить по звукам, которые он издавал. Я не могла этого вынести, потому и убежала. Когда вернулась, их уже не было.
Зашуршал гравий — это подошел Лэнгстон. Девушка метнулась в сторону.
— Не бойся, — сказал он.
— Кто вы? Я вас не знаю?
— Я Генри Лэнгстон. Дэви хотел, чтобы я позаботился о вас. Вот в конечном счете так оно и получается.
— Не хочу, чтобы обо мне заботились. Со мной все в порядке. Меня подвезут. — Она говорила с какой- то механической убежденностью, которая никак не увязывалась с ее внутренним состоянием в эту минуту.
— Пошли, — сказал он. — Не стой тут, как столб.
— Сигарета у вас найдется?
— Даже целая пачка.
— Я пойду с вами, если дадите мне сигарету.
Лэнгстон достал пачку и протянул ей. Дрожащими руками она вытянула одну сигарету.
— Дайте прикурить.
Он протянул ей спички. Сэнди чиркнула и глубоко затянулась. Горящий кончик сигареты дважды отразился в стеклах ее темных очков, походя на два красных мерцающих глаза.
Она села на переднее сиденье между мной и Лэнгстоном и жадно затягивалась до тех пор, пока не искурила сигарету до фильтра и не обожглась, только тогда она сунула ее в пепельницу.
— Планы у вас были не очень-то хорошие, — заметил я. — Кто их составил?
— В основном, Дэви.
— Что у него было на уме?
— Он намеревался убить мистера Хэккета, я же сказала. Оставить лежать на рельсах, чтобы его раздавило поездом.
— И ты пошла с ним на такое?
— Я не верила, что он действительно сделает это. Он и не сделал.
— Пойдем-ка лучше посмотрим.
Я убрал ручку тормоза, и машина покатилась по склону к пересечению дорог, обозначенному старым деревянным знаком из двух свисающих перекрещивающихся табличек.
— В каком месте он положил мистера Хэккета на рельсы?
— Прямо здесь, у дороги, — Сэнди показала пальцем.
Я включил фонарь и осмотрел насыпь. На гравии были видны свежие следы, скорее всего, от каблуков. И все же сцену, описываемую девушкой, было трудно себе представить. Я вернулся в машину.
— Дэви сказал тебе, почему он выбрал именно это место?
— Наверное, посчитал, что это удобное место, чтобы убить его. Потом, когда я убежала, он, вероятно, изменил свои намерения.
— Почему жертвой он выбрал мистера Хэккета?
— Не знаю.
