любителей истории мирового искусства.
Итак, наконец стало ясно, что легенда писателя-коммуниста Мачадо строго говоря легендой быть уже перестала, по крайней мере она вполне перешла в разряд тех самых легенд, которые в криминалистике классифицируют как 'подлежащие немедленной обработке'. Если поверить в то, что 'Джоконда' переправлялась в Америку на 'Титанике', то со всей очевидностью вставал другой не менее справедливый вопрос: каким же таким образом она снова попала в Европу?
Глава 11. Баскония
В письме Кастроново своему другу Амадео Модильяни содержалось до обидного мало подробностей, способных пролить хоть какой-то свет на личность этого самого 'итальянца Леонардо', набравшего свою 'гвардию' из 'лиц баскской национальности'. Картеру очень долго не удавалось отыскать ни одной детали, способной 'пристегнуть' рассказ Кастроново к действительности, то есть вывести его из разряда мифов. Байонна, где якобы похитили художника — это один из самых крупных городов французской части так называемой Басконии — страны, населенной этническими басками, извечными смутьянами и бунтарями, своим неукротимым нравом очень сходными с уроженцами итальянской Сардинии или Сицилии. Если похитивший Кастроново Леонардо и на самом деле итальянец, то вполне возможно, что его корни нужно искать именно на каком-нибудь из этих островов, относящихся к Риму также, как и Баскония к Мадриду или Парижу. Баски — слишком независимая этническая группа для того, чтобы вступать в шайку, возглавляемую иностранцем, если только в жилах этого самого иностранца не течет кровь народа, схожего с басками в своих националистических устремлениях. А 1912 год как раз и вошел в мировую историю как всплеск националистического движения как в Басконии, так и на Сардиниии. Только на итальянской Сардинии в тот год королевские карабинеры быстро навели относительный 'порядок', в испанской же Басконии все только начиналось.
…Когда на переломе ХIХ и ХХ веков богатая железными рудами страна испанских басков обогнала в промышленном развитии все остальные провинции Испании, здесь раньше, чем в других подвластных Мадриду районах появился класс рабочих, и следовательно — хорошо организованные профсоюзы горняков и металлистов. Баски как нация стали требовать от правительства неограниченного самоуправления в целом, и уравнивания прав баскского и испанского языков в частности. Но Король Испании Альфонс ХIII, науськиваемый глупыми царедворцами и политиками, ввел закон, запрещающий какие бы то ни было попытки националистического разгула в стране, тем самым дав понять смутьянам, что 'французских вольностей' (то есть порядков, введенных французами в своей части Басконии) у себя в стране не позволит ни одной этнической группе, населяющей территорию, заключенную в политических границах Испании или ее коло ний.
Ответ на непопулярный закон последовал незамедлительно. 12 марта 1912 года в Бильбао (столице Басконии) произошло убийство полицейского комиссара — баски, правда, до сих пор открещиваются от этого деяния, заявляя, что оно являлось наглой провокацией со стороны правительства, однако механизм репрессий заработал без промедления… В провинцию были введены войска, и военные власти объявили чрезвычайное положение. В крови была потоплена забастовка баскских горняков, на что бунтари ответили серией тяжелых террористических актов, проведенных в Баракальдо, Португалетте и Сан-Себастьяне. В Мадриде начались громкие процессы над зачинщиками беспорядков, но это только подлило масла в огонь готовой разгореться гражданской войны. В горах Басконии срочно создавались регулярные части 'баскской повстанческой армии', в отдаленных уголках побережья по ночам разгружались шхуны и бригантины, нагруженные винтовками и боеприпасами под самую завязку…
Не остались, естественно, в стороне и французские баски — они толпами пробирались через границу на юг и вливались в ряды мятежников. Иберию наводнили всякие международные бунтари, прибывшие из стран, 'страдавших' подобными проблемами — в штабе генерала Хозепа (ныне национального героя басков) околачивались бесчисленные личности итальянского, латиноамериканского, бурского и прочих происхождений с раздувающимися от возбуждения ноздрями и горящими от возмущения глазами…
До открытого восстания дело, тогда, правда, не дошло. У испанского правительства хватило все же ума не доводить реакцию до неуправляемого состояния. Драконовский закон был отменен, но пружина восстания была взведена — карманы каждого баска были набиты патронами и бомбами, которые обязательно должны были быть использованы, не так, так иначе… И вот проблема этого самого ИНАЧЕ была решена самым простым образом.
В самом начале следующего, 1913 года по многим городам Северной Испании и Южной Франции прокатилась серия… нет — самая настоящая лавина дерзких вооруженных ограблений. Были очищены сейфы десятков почтовых контор, сотен коммерческих и государственных банков, опустошены кассы тысяч магазинов и табачных лавок. За три первых месяца нового года от рук бандитов погибла почти тысяча человек. Только ценностей и денег было похищено и отнято на сумму более десяти миллионов франков. Стало ясно, что испанское правительство вовсю пожинало плоды собственной недальновидной политики. Многие пойманные бандиты оказались баскского происхождения, но среди них было и немало иностранцев, которых за различные преступления разыскивали следственные органы более пятидесяти государств мира.
Наиболее жестоким и беспощадным из грабителей был главарь одной крупной шайки — индиец по имени Шаураштра Сингх. Хайдарабадские власти с удовольствием бы вручили испанцам обещанные за поимку этого 'борца за независимость Индии' 100 тысяч рупий, если бы те рискнули выпустить бандита из своих рук живьем. Но преступления Шаураштры Сингха в долине Арагона были столь чудовищны, что королевский прокурор Каласпарра не соблазнился громадным вознаграждением, и прежде чем выдать тело бандита на родину (где тот, к слову, 'наследил' гораздо больше, чем в Испании), приказал казнить его публично после довольно условного и быстрого суда.
Аналогичные 'процессы' были проведены и над другими попавшими в руки правосудия иностранцами, в том числе и итальянцами. Однажды Картер заглянул во Дворец Правосудия в Париже и имел возможность 'погрузиться' в архивы почти вековой давности. Очень скоро он прочитал документ, составленный на двух языках — французском и итальянском, который являлся ни чем иным, как просьбой к французскому правительству о выдаче итальянским властям некоего Леонардо Ористано, 'сепаратиста, вора и убийцы с Сардинии', если таковой будет пойман на территории Французской республики. Бумажка была датирована февралем 1913 года, и содержала приметы этого самого Ористано. Картер внимательно изучил эти приметы, и снова обратился к 'письму Кастроново'…
Обе приметы, содержащиеся в имеющейся у американца копии письма, как нельзя лучше подходили под описание интересующей его личности. Это были: маленький рост да глаза навыкате, больше выжать из письма Кастроново Картеру ничего не удалось, ему приходилось довольствоваться тем что есть и довериться исключительно собственному журналистскому чутью.
Глава 12. Леонардо Ористано
Биография этого Леонардо Ористано во многом типична для многих бандитов всех времен и народов, прикрывающих свою деятельность 'борьбой за национальные интересы'. В этой биографии имелось место эпизодам, когда часть награбленного безвозмездно раздавалась местной бедноте и порочим малоимущим, правда, в официальных документах подобные факты интерпретировались совсем иначе, но и так было понятно, о чем именно речь идет. После недолгой 'стажировки' на родной Сардинии этот авантюрист предложил свои услуги бурскому правительству в Южной Африке, возглавив отряд так называемых 'сардинских волонтёров', готовых к действию против английской армии, вторгшейся в пределы независимого Трансвааля. Однако вскоре буры поняли, что от этого 'отряда' проку не будет никакого, даже совсем наоборот. Быстро отыскав общий язык с местными зулусами, которые не собирались терпеть на своих землях ни буров, ни британцев, Ористано принялся грабить зажиточных землевладельцев по обе
