подчиненного, в самый первый момент, однако в конце концов он полностью согласился с ним. Но ему ли было не знать, что на авианосце 'Акаги', находящемся в 600 милях от флагмана Объединенного флота 'Ямато', ни за что не принять сообщения из Токио (2000 миль) из-за своей слабой радиостанции? Можно предположить, это прекрасно знал также и сам Куросима, причем с большой степенью достоверности. Человек, занимающийся непосредственной разработкой планов операции для кораблей, которые будут претворять эти планы в действительность, просто обязан знать тактико-технические характеристики хотя бы самых главных из них. Но капитан I-го ранга Куросима пошел на откровенное надувательство, а Ямомото сделал вид, что поверил ему… Именно СДЕЛАЛ ВИД, потому что можно быть уверенным на все сто, что адмирал прекрасно знал, что его офицер просто пудрит ему мозги. Но опять-таки: зачем?
ЗАЧЕМ пудрит, и ПОЧЕМУ поверил?
Все эти 'зачем' и 'почему' с годами имеют свойства множиться со скоростью света. Если Ямомото и на самом деле был не дурак, каким он представляется в свете вышеизложенных фактов, то почему он пошел на поводу у своего подчиненного, выглядевшего в тот момент самым откровенным вредителем? А может у него были свои собственные соображения, и Куросима просто-напросто подыгрывал ему в присутствии свидетелей, готовых задать вполне справедливые вопросы? Прямых подтверждений своей догадки пока никто не находил, хотя в различных архивах скопилось достаточно свидетельств в пользу допущений о том, что прославленный адмирал Ямомото вел двойную, и даже ТРОЙНУЮ игру!
Глава 5. Если бы
…Тем временем по другую сторону от международного часового пояса велись свои приготовления. Адмирал Нимитц знал от своей разведки детали японского плана до мелочей, но вот об одном он знать никак не мог — это о том, что наличие в районе Мидуэя его авианосцев останется для командующего противостоящим ему соединением адмирала Нагумо тайной до самого конца. Американская радиостанция в Гонолулу, оснащенная самыми чувствительными в мире антеннами, смогла перехватить адресованное из Токио Ямомото сообщение о вероятном наличии в водах северо-западнее Мидуэя эскадры американских авианосцев, дешифровальщики это сообщение быстро расшифровали, и потому и Флетчер, и Спрюенс считали, что местоположение их раскрыто противником. Они на всякий случай отвели свои корабли подальше от атолла, но проблемы это не решало — японские разведывательные самолеты могли засечь их в любой момент, и было удивительно, как до сих пор еще не засекли. Нимитц полностью отключился от руководства операцией, приказав докладывать только о результатах боя, и за троих предстояло все решать Флетчеру, как командующему эскадрой. Но Флетчер тоже не знал, с чему именно ему лучше начать. Совершить упредительный удар по японцам, как предписывал Нимитц, он не решился, и теперь ему оставалось только ждать, наблюдая, как поведет себя враг.
Однако, к немалому удивлению американцев, японцы не бросились сразу же на поиски неприятельского флота. Еще до начала налета на Мидуэй американские моряки видели над своими головами пролетающие на большой высоте разведывательные самолеты японцев с кораблей, но, как мы знаем из официальной версии, ни один из них не доложил своему командованию об обнаруженных американских кораблях, и потому адмирал Нагумо и не подозревал о том, что его поджидает. Более того, когда разведчики наконец 'увидели' американский флот, то они почему-то не могли определить типы обнаруженных кораблей. Пилот-наблюдатель японской 'кометы', кружившей над американскими авианосцами на недосягаемой для зенитного огня и перехватчиков высоте, битый час докладывал по радио в штаб, что видит только крейсера да эсминцы, а когда он разглядел наконец среди них авианосцы, то было поздно — американские самолеты стартовали и отправились на поиски японской эскадры.
Более того, в течение всех этих часов Нагумо вообще сомневался в том, стоит ли посылать на уничтожение всех этих крейсеров и эсминцев специально приготовленные для этого самолеты, или лучше их перенацелить на Мидуэй. Как свидетельствовал в своих послевоенных записках ближайший соратник адмирала Нагумо и его главнейший советник, капитан 2-го ранга Минору Генда,
Но почему же так произошло?
Сам Генда после войны объясняет свое пренебрежение разведкой в тот момент тем фактом, что он якобы не верил в то, что к его авианосцам через мощный заслон истребителей 'зеро' могут прорваться вообще какие бы то ни было самолеты. В конце концов он признаёт свою ужасную и трагическую для всей японской нации ошибку, и тем самым низводит себя в положение дурака, такого же самого, за какого хотел прослыть и Ямомото. Прикидывается дурачком и сам Нагумо. До конца войны он, правда, не дожил (в 1944 году после очередного неудачного сражения он сделал себе харакири), но кое-какие мысли его по поводу своего ужасного и необъяснимого поражения до нас все же дошли. Каждый пункт его размышлений начинается со слов 'если бы'. Этот авторитет сетует на то, что
Следующее ЕСЛИ: '
Это, по-видимому, очень интересный момент. Оказывается, у Нагумо в подчинении был еще какой- то адмирал, который ПРЕДЛАГАЛ атаковать американские АВИАНОСЦЫ еще ДО ТОГО, как о них узнал,
Да, некий адмирал Ямагучи в соединении Нагумо имелся, и он был командиром второй дивизии авианосцев, состоявшей из 'Сорю', 'Хирю' и крейсеров прикрытия. Этот контр-адмирал, видимо, и знал, и понимал все лучше, чем сам Нагумо, и ему, по словам того же Генды, было непостижимо то, что Нагумо ничего не предпринял сразу же, как узнал о присутствии американского флота в опасной близости от своих авианосцев. 'Лично я бы атаковал немедленно всеми наличными силами'. - заявил Ямагучи Нагумо по радиосвязи. Невероятно, но если попытаться осмыслить сущность задокументированных событий, произошедших на мостике 'Акаги' накануне разгрома, то можно прекрасно понять, что мы столкнулись отнюдь не с ярким проявлением твердолобого азиатского бюрократизма, свойственного исключительно штатским чиновникам. Нет, тут было что-то совсем другое, и потому события развивались дальше по совершенно непонятному для любого постороннего сценарию.
Ударная сила японского авианосного соединения адмирала Нагумо: палубный торпедоносец- бомбардировщик Nakajima B5N2 'Кейт' (вверху) и палубный пикирующий бомбардировщик Aichi D3A1 'Вэл' (внизу)
Пока разведывательный самолет выяснял, есть в составе неожиданно появившейся американской эскадры хоть один авианосец, или нет, на мостике флагманского корабля ударного японского ударного соединения завязался ожесточенный спор, в котором Нагумо, правда, особого участия, по свидетельству очевидцев, не принимал. Адмирал Кусака критиковал смелый план чересчур уж решительного Ямагучи, и советовал Нагумо не торопиться, а выждать, очистив палубы и посадив возвращающиеся с бомбардировки Мидуэя самолеты, а Генда упрямо настаивал на том, чтобы все наличные самолеты отправить в повторную
