Харбора в лице Юкио Мисимы. Что связывало армейского офицера Мисиму и сугубо флотского летчика Генду? Как было известно Отту, планы Генды никогда больше не пересекались с планами армии, и хоть после войны он сменил адмиральские погоны на погоны генерала, но того требовала вся послевоенная обстановка в стране. Флота у Японии больше не было, и потому, занимая в 50-х годах высокий пост командующего всей авиацией Японии, бывшему моряку пришлось 'перекраситься' — продолжая носить флотскую форму, он мог рассчитывать разве что на должность какого-нибудь адьютантишки при каком- нибудь второсортном командующем третьеразрядного пограничного округа…
Итак, Стеннингтон был наверняка уверен в том, что запутанный клубок, который ему предстояло распутать, напрямую может привести его не только к разгадке 'тайны Мидуэя', но и к тайне всей политики японского флота, потому что и непосвященному было ясно, что в этой войне все зависело не от фанатичных и необразованных генералов, а от трезвых и сообразительных адмиралов, и в первую очередь от самого Ямомото. Прорисовывалась новая цепочка:
III. Планы и неожиданности
Глава 1. Тайна второй папки
Как Стеннингтон прекрасно знал, британские архивы в своем большинстве были закрыты на вечные времена абсолютно для всех любителей покопаться в грязном белье английской внешней политики. С японскими архивами дело обстояло не лучше, если только не хуже — почти все документы, связанные с тайнами войны, были тщательно уничтожены японскими спецслужбами накануне капитуляции, и в этом ему мало чем мог помочь даже Отт. Однако могли быть и счастливые исключения.
Случилось так, что Стеннингтон прекрасно был знаком с некоторыми моментами истории раскрытия причин убийства в 1928 году китайского генерала Чжан Цзолиня, которое в конечном итоге привело к созданию на территории Северного Китая марионеточного прояпонского государства Манчжоу-Го. Один из самых важных секретов японской политики, заключенный в папку с устрашающим грифом 'СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО' благополучно пережил гибель своих собратьев и совершенно внезапно для ожидающих суда японских преступников, всплыл в 1946 году на обозрение мировой общественности благодаря мелкому японскому чиновнику, который обнаружил затерявшуюся среди мусора в бывшем помещении секретного архива военного министерства папку, и после недолгих раздумий передал ее американцам. Последовавшая за этим сенсация захлестнула полосы практически всех газет мира. Вопреки официальной японской версии, утверждавшей, что генерала Чжан Цзолиня убили китайские 'предатели' из армии Чан Кай Ши, которая была принята на протяжении почти 20 лет, ока залось, что решившего поменять политическую ориентацию ранее прояпонски настроенного главаря так называемой 'Фынтянской клики милитаристов' убрали сами же японские спецслужбы во главе с опытным контрразведчиком Доихара Кендзи, опасаясь сближения относительно независимых маньчжурских провинций, возглавляемых генералом Чжан Цзолинем, с США…
Но дело не в этом. В свое время английский исследователь изучал этот вопрос довольно тщательно, и у него имелись сведения, что в замусоренном архиве японским чиновником была найдена не одна папка, а целых ДВЕ. Вскоре после передачи сенсационных документов американцам чиновника постигло трагическое несчастье — он попал под поезд на Токийском вокзале, когда ехал с работы домой. Учитывая тот факт, что у этого японца была прекрасная возможность ознакомиться с содержанием своей находки гораздо раньше американцев, а также слухи о второй папке с ДРУГИМ СЕКРЕТОМ военного ведомства Империи Восходящего Солнца, у Стеннингтона были все основания не верить в несчастный случай. Но проверить свою гипотезу ему не удавалось вплоть до того самого времени, как он занялся разгадкой тайны 'мидуэйского чуда'. Тайна второй папки из японского военного архива была напрямую связана с тайной второй книги упомянутого уже американского криптографа Говарда Бордли, так как незадолго перед смертью Бордли в числе прочего упомянул также и о ней. Достаточно вспомнить, что имя Бордли неоднократно упоминал и сам Юкио Мисима, правда, в несколько ином контексте.
В одной из бесед с советским корреспондентом Юрием Мачальниковым, проведенной в 1968 году, Мисима заявил, что погибший за 13 лет до этого Бордли — отъявленный лжец, и если в его книге 'Американский Чёрный Кабинет' и присутствует хоть какая-то истина, то эта истина совершенно искажена, потому что американцу, как и любому другому представителю белой расы, абсолютно неведома природа настоящего самурайского духа, и потому, не в состоянии постигнуть психологию японского патриота, он способен (даже оперируя установленными фактами) вполне целенаправленно нагородить такой чепухи, которая сведет на нет всю ценность сделанных им в книге признаний. Истинный смысл утверждения 'последнего самурая' тогда ускользнул от понимания советского журналиста, который, может быть, и читал первую книгу Говарда Бордли, но который наверняка не был знаком с некоторыми моментами деятельности британского шпиона — майора Фредерика Ратленда.
…Пока Стеннингтон находился в Германии, общаясь с Оттом, профессор Паккард провел поиск в некоторых американских архивах, недоступных журналисту, и совершил то, чего ни за что не удалось бы добиться англичанину с его иностранной визой. В пыльных кладовых одного далласского издательства, специализировавшегося на военной истории, и потому находившегося под негласной опекой американской контрразведки, профессор обнаружил копию неопубликованной по какой-то причине рукописи книги японского летчика, сподвижника (можно сказать) знакомого уже нам Минору Генды, с некоторыми планами и мыслями которого он был в достаточной степени знаком. Этого летчика звали Мицуо Итагаки, он был пилотом пикирующего бомбардировщика, участвовал в разгроме Пирл-Харбора в 41-м, в Мидуэйском сражении, воевал на Гуадалканале, был тяжело ранен в бою у острова Лейте, а после войны перебрался в США, поближе к своему брату, который к тому времени занимал довольно ответственный пост в концерне 'Локхид' — он был секретарем-переводчиком в отделе заказов. В 1959 году, начитавшись, видимо, книжек про войну и разнообразных мемуаров всяких полководцев и просто героев войны, и ознакомившись благодаря им со всем спектром мнений и суждений совершенно разных личностей, этот человек, безусловно наделенный даром литератора, тоже решил подзаработать на модной теме, и написал свою собственную книгу, посвященную в основном пережитым им событиям. Впоследствии Стеннингтон узнал, что Мицуо Итагаки также пал жертвой 'несчастного случая', но копия рукописи каким-то чудом сохранилась. Паккард, поговорив с кем надо, получил ее в свою собственность (еще одна загадка) и англичанин в итоге имел прекрасную возможность с ней ознакомиться.
В основных пунктах своего повествования Итагаки, конечно, опирался на версии и изречения японских полководцев и политиков, но то, что касалось его собственных (личных) наблюдений, представляло гораздо больший интерес. Впрочем, даже порядком избитые истины, рассмотренные под иным углом, могут существенно повлиять на мнение любого, не связанного традиционными представлениями исследователя.
'
