— Что?
— Спасибо.
Она прислонилась к его груди. Мэтт прижал ее к себе, гладя шелковистые волосы. Сердце распирало от счастья. Сьерра на самом деле дала ему то, чего никому у него не отнять. И впервые в жизни он поверил: если чувство искренне и чисто, оно может длиться вечно…
Мэтт проснулся как от толчка и с изумлением обнаружил, что лежит на узкой постели в комнате, наполненной игрушечными пластмассовыми грузовиками и плюшевыми зверушками. Ветер, задувавший в наполовину открытое окно, парусил синие шторы.
Мэтт прижал ладонь ко лбу и вспомнил, что находится в комнате племянника. Откинув одеяло, он спустил ноги на деревянный пол, в одних трусах прошлепал по комнате, потирая шею. Первым делом закрыл окно. Когда ложился, был прохладно, но тихо. Ветер, видимо, поднялся ночью.
Мэтт стоял у окна, разглядывая залитые лунным светом поля. Интересно, что его разбудило — ветер или сон про Сьерру?
Всю свою жизнь он отходил в сторону для удобства других людей — своего отца, Сьерры, Бена Давенпорта. И куда бы ни поехал или сколько бы ни жил на одном месте, он всегда ощущал себя кочевником, вот-вот готовым отправиться в путь. Возможно, Лиэнн и права — самое время послать всех к черту и попробовать обосноваться в том месте, которое он когда-то звал домом.
Но как это сделать? Нет, только не здесь. Здесь у него, кроме Лиэнн и ее семьи, никого нет. И городок слишком мал, чтобы можно было избежать встреч со Сьеррой и ее сыном. Даже их вчерашняя короткая и не слишком дружелюбная встреча слишком живо напомнила Мэтту его прошлые чувства к ней.
Хотя, конечно, со временем впечатление может стереться. Он не станет реагировать на нее, как в свое время не реагировал на моральные пытки отца. Завтра все будет ясно. Лиэнн остро нуждается в деньгах, нельзя ему отказываться от подвернувшейся работы, как бы ни беспокоила нанимательница.
Когда задергивал шторы, заметил падающую звезду, оставившую в небе длинный яркий след. Мама обязательно сказала бы, что это знак свыше. Но будь он проклят, если знает, что это означает. Мэтт уже давно перестал верить в судьбу. Мама ошибалась в этом смысле, как и Сьерра. Он просто брал то, что давала жизнь, и старался обойтись. Человек вообще становится опасным, если хочет слишком много.
Мэтт отвернулся от окна и только тут заметил маленькую фигурку. Присмотревшись, узнал одетого в пижаму племянника.
— Привет, Тэннер. Почему не спишь?
— Пить хочу, — ответил мальчик. — А ты чего не спишь? Плохой сон?
Мэтт хмыкнул:
— Вроде того. Наверное, нам обоим стоит спуститься на кухню и напиться. Пусть мама спит, верно? Она очень устала.
Мэтт схватил со стула джинсы и натянул их.
— А у тебя нет пижамы? — спросил наблюдающий за ним Тэннер.
— Нет.
— Почему?
— Не люблю таскать за собой много вещей.
— Так ты должен держать вещи дома, в шкафу.
— Ну, у меня ведь и дома тоже нет, такого, как у тебя.
— Ты поэтому живешь у нас?
— Что-то ты слишком разговорчив для полуночника.
— Когда я увижу Санта-Клауса, я попрошу у него для тебя пижаму и дом.
Доверчивость ребенка была приятна. Сам Мэтт не мог припомнить, верил ли вообще когда-нибудь в Санта-Клауса. Но верил ведь в другое, столь же неправдоподобное.
— Что же, я буду рад. А теперь пойдем и попьем воды, пока не разбудили весь дом своей болтовней.
Тэннер вложил свою маленькую ручонку в руку дяди. Чего бы это ни стоило, поклялся про себя Мэтт, он не подведет этого малыша.
На следующее утро Мэтт шагал по больничному коридору, где запахи лампы дневного света напомнили ему те времена, когда мать приводила их, пятерых детей, на прививки. Лиэнн и Гейдж всегда хныкали, а Дилан, он и Дарси воспринимали это испытание со стоической покорностью.
Он внимательно смотрел по сторонам, не желая встретить Лиэнн. Она и без того разозлилась по поводу его работы у Сьерры. После ужина они долго спорили. Сестра заявила, что он упрям как осел. Мэтт шел, повинуясь указателям, к кабинету заведующего. В приемной он наткнулся на надменную блондинку, перебирающую бумаги на столе.
— Чем могу вам помочь?
Мэтт понял, что она моложе, чем можно было судить по ее строгому костюму и высокой прическе.
— Где кабинет заведующего?
Она показала на дверь за спиной.
— Благодарю, — сказал Мэтт.
— Туда нельзя, — раздраженно заметила она.
Мэтт не останавливаясь холодно взглянул на нее и толкнул дверь.
За столом с кружкой кофе сидел сильно загоревший человек с вьющимися волосами, в коричневом костюме и пурпурном галстуке в крапинку и просматривал утреннюю газету. Его очки в толстой оправе сползли.
Женщина пробежала мимо Мэтта.
— Мистер Хатауэй, прошу меня простить…
Мэтт снял шляпу.
— Извините, но я вижу, что вы не заняты, а мое дело долго не займет. — Он сел в одно из кресел.
Мистер Хатауэй с беспокойством смотрел на него.
Мэтт откинулся в кресле и вытянул длинные ноги.
— Я хочу поговорить о счете моей сестры. Ведь я должен обсудить его с вами, мистер Хатауэй, не так ли?
Человек внимательно посмотрел на Мэтта и кивнул.
— Все в порядке, Мэгги, — обратился он к все еще торчавшей на пороге секретарше.
Она вышла, но дверь оставила открытой.
Заведующий поправил пальцем очки и уставился на Мэтта.
— Итак, — начал он, — чей счет вы собираетесь оплатить?
Мэтт рассмеялся:
— Я не сказал, что пришел платить. Я лишь хочу заверить вас, что по этому счету будет уплачено.
— Это само собой разумеется. Здесь не кредитная компания.
Глаза Мэтта потемнели.
— Муж моей сестры лежит здесь — гипс на обеих ногах. В таком состоянии ему трудновато работать. Сестра страшно беспокоится, изо всех сил старается поднять его настроение, да еще присматривает за двумя детьми и пытается свести концы с концами без его зарплаты.
— Мы понимаем, что любой семье сложно, когда кормилец попадает в больницу…
— Мне плевать на «любую» семью, я говорю о сестре. Хочу, чтобы вы знали, если после уплаты страховки она останется вам должна, вы эти деньги получите. Но вам не удастся получить их раньше. Так что не приставайте к ней, когда она приходит в больницу к мужу.
— Мистер…
— Роллинз.
— Мистер Роллинз, мы не просим заплатить сейчас все…
— Ее муж здесь, а не на работе. Ей надо платить по счетам, кормить детей…
