— Неправда.
— Я тебе не нравлюсь?
— Сьерра, ты значишь для меня больше, чем кто-либо в жизни. Но мы каждый вечер, возвращаясь домой, попадаем на разные планеты. Нет смысла все усложнять.
— Ха! Я-то думала, ты не из тех мужчин, которые сажают женщину под стеклянный колпак, и если что-то чувствуешь — действуешь. Так положено в природе. Разве тебе не важно мое желание? А я хочу видеть тебя бодрым и счастливым.
— Твой отец не одобрит.
— Одобрил бы, знай тебя. Я женщина, не марионетка, и знаю, чего хочу. Например, чтобы между нами было нечто такое прекрасное, чего никому не отнять. Я хочу дать тебе то, что будет твоим до скончания века.
— Господи, солнышко, ты терзаешь меня. Ничто не бывает вечным.
— Разве мы оба уже несколько недель не знали, что этому суждено случиться? Позволь мне доказать, как я в тебя верю.
Его захлестнула нежность, захотелось прижать ее к себе и никогда не отпускать. Он наклонился над ней и поцеловал в губы. Джинсы, казалось, вот-вот треснут. Мэтт раньше иногда спал с женщинами, которые охотно шли на это, и всегда носил в кармане квадратный пакетик, без которого, по совету Дилана, никогда не выходил из дому. Но он никак не мог перестать думать о том, что Сьерра — женщина, живущая в доме с забором, через который пропущено электричество, и что она не для него.
— Я хочу, чтобы тебе было хорошо.
— Я знаю.
— Сьерра, я хочу тебя. — Прекрасно.
— Ты уверена?
— Я чувствую это сердцем. Вот здесь. — Поймав его руку, она приложила ее к груди. Ему показалось, что он держит в руке бесценную фарфоровую статуэтку.
— Не здесь, — запротестовал он хрипло. — Не как ребятишки в лесу! Позволь найти более удобное место.
— Нет. Ты к тому времени передумаешь. Здесь наше место.
Впрочем, Мэтта уже нельзя было остановить. Он опустился на нее, рука скользнула под подол широкой юбки. И медленными вращательными движениями он стал гладить ее подрагивающий живот, поднимаясь все выше и выше.
Мэтт внимательно следил за лицом Сьерры, за тем, как изгибаются от удовольствия губы, как дрожат ресницы вокруг ее темных глаз. От ее кожи исходил душистый жар.
Потом он нашел рукой ее тугую, округлую грудь, слегка сжал, наблюдая, как закрылись глаза и приоткрылись слегка губы. Она выгнула спину, волосы рассыпались вокруг головы. Его пальцы коснулись соска, ставшего сразу же твердым.
Мэтт снова поцеловал ее, проведя языком по нижней губе и наслаждаясь пьянящим вкусом. Он чувствовал влагу ее кожи, слышал запах ее желания, неловко пытаясь расстегнуть пуговицы блузки.
Она помогала ему, касаясь нежными пальцами его загрубевших ладоней. Мэтт не мог насытиться ощущением ее бархатной кожи. Ему хотелось видеть Сьерру всю.
Расстегнув пуговицы, так и не сняв блузки, она уронила руки. Мэтт распахнул кофточку и с удовольствием уставился на два розовых холмика, увенчанных рубинами.
Сьерра машинально прикрыла грудь руками.
— Нет, — возразил он, удивленный ее внезапной застенчивостью. — Ты так прекрасна! Дай на тебя наглядеться.
Она поколебалась, прежде чем убрать руки, но тут неожиданно засомневался Мэтт. Она ведь была в колледже, ездила в Европу. Он считал само собой разумеющимся, что такая привлекательная женщина…
Мэтт отстранился, сел и укоризненно посмотрел на нее.
— С тобой ведь уже случалось такое, дорогая? — спросил он.
— Не злись. Разве я сделала что-то не так?
— Да нет. Но ты должна была сказать. — Ему хотелось принять ее дар, но он не был готов взять так много, больше, чем кто-либо давал ему.
— Мне с трудом удалось уговорить тебя заняться со мной любовью и без дополнительных проблем. Не хотелось, чтобы тебе меньше понравилось.
— Не в этом дело. Ты ведь не случайно так долго ждала.
— Я ждала мужчину, с которым чувствовала бы себя в безопасности. И нашла его.
Мэтт ласково коснулся ее щеки:
— В первый раз все не так замечательно.
— Я слышала.
— Сьерра, ты видишь во мне не то, что есть на самом деле. Я ничего не могу тебе обещать.
— Поверь, я просто хочу быть с тобой. Сердце говорит, что я поступаю правильно. Прислушайся к своему сердцу…
— У меня одна просьба.
— Завязать глаза?
— Ни в коем случае!
— Тогда что?
— Как бы ни было сегодня, второй раз обязательно будет.
— Я на это рассчитываю. — Она провела рукой по его ширинке, заставив застонать.
Мэтт прижал ее к себе и осыпал поцелуями до тех пор, пока не показалось, что сердце вот-вот взорвется, потом зарылся лицом между ее грудями, целуя и слегка покусывая их. Руки Сьерры впились ему в плечи. Потом он поцеловал ей живот, провел рукой по бедру, приподнял подол юбки, под которой оказались белые кружевные трусики. Рука скользнула под прозрачную ткань, остановившись на пушистом холмике.
С ее губ слетел тихий стон, и Мэтт почувствовал, как она напряглась.
— Amada, — прошептал он, целуя ее в губы, в закрытые глаза до тех пор, пока не почувствовал, что она снова расслабилась в его объятиях. — Похоже, я нашел самое сокровенное твое местечко…
Она снова замерла и вскрикнула. Он остановился, чтобы снять с себя одежду и достать презерватив.
Сьерра улыбнулась. Он осторожно опустился на нее. Медленно гладил, уговаривал, ласкал одной рукой грудь, другой помогал ей открыться.
Мэтта сжигало желание, но он не торопился. Медленно он начал покачиваться в такт журчанию ручья. Она подхватила его движения, подводя все ближе к тому месту, откуда нет возврата. Мэтт будто попал в такт с природой, со Вселенной. Темп убыстрялся. Голова шла кругом.
Когда открыл глаза, перед ним было лицо женщины, только что сделавшей ему самый замечательный дар. Впервые в жизни он нашел любовь, любовь только к нему одному.
Сьерра смотрела на него.
— Я сделала тебе больно? — спросила она.
Он усмехнулся:
— Вот нахалка! — Но тут же стал серьезным. — Ты в порядке?
— Я поступила мудро. Ты выглядишь счастливым, и это тебе идет, — сказала она. — Ты счастлив?
Он поцеловал ее.
— Как черепаха на солнце.
— Ты был добр и терпелив. Теперь видишь, почему я не могла не влюбиться в тебя?
— Сьерра, я это почувствовал. — Что почувствовал? Скажи.
— Магию. Такого никогда бы не случилось, если бы я тебя не любил.
— Знаю. Но я рада, что ты сказал.
— Сьерра…
