— Сунь ногу в стремя, затем рывком перекинь другую ногу, — велел он.
— Что ты сказал?
Мэтт крепко взял ее за талию и посадил на лошадь. Он не сразу убрал руки, и Сьерра подивилась, насколько знакомым было ощущение. Она опустила глаза и прочитала в его взгляде желание.
Ее охватили противоречивые чувства. Вдруг показалось, что ему противно будет снова до нее дотрагиваться. Но Мэтт обращался с ней так, будто она всегда принадлежала ему. Сьерра сообразила, что желание в его глазах может быть отражением ее собственного, и смутилась. Она не имела права сдаваться. На мгновение она забыла, что сидит в седле.
Но тут Фантазия двинулась вперед. Сьерру охватила паника, затем она услышала голос Мэтта, спокойный, ласковый, каким он говорил с лошадьми и… в некоторых других случаях. Но не время сейчас об этом вспоминать. Хотя ей с трудом удавалось выбросить эти мысли из головы в любое время. Мэтт был не из тех, кто долго будет обходиться без женщины. Есть у него кто-нибудь сейчас? Он редко остается ночевать на ранчо. Может быть, он встречается с кем-нибудь в городе? Сьерра надеялась, что помощь Лиэнн занимает все его свободное время. Ей неприятно было в этом признаться, но мысль о том, что он может заниматься любовью с другой женщиной, была ей противна, хотя она сама уже давно на него не претендовала.
Даже когда был ее любовником, Мэтт никогда не впускал ее в свою жизнь, не знакомил с друзьями. Странный же у них был роман — буйная смесь взаимной тяги и желания бунтовать. Неудивительно, что все так печально закончилось.
— Расслабься, Сьерра. Ты слишком напряжена. Держи бедра свободнее.
Сьерра покраснела и послушалась, позволив телу следовать за движениями лошади.
Мэтт вел кобылу в поводу, и она чувствовала себя ребенком, которого катают на пони.
— Дождь начинается, — заметила она, ощутив первые капли на лице.
— Ладно, — кивнул он. — В другой раз.
Обрадовавшись концу испытаний, она попыталась слезть, но Мэтт поймал ее за талию и поставил на землю. Долю секунды Сьерра стояла нос к носу с ним, чувствуя, как стучит сердце, но тут же одернула себя — не следует придавать слишком большого значения вежливым жестам. Она вспомнила, что за ними наблюдает сын.
Мэтт выпрямился и отпустил ее.
— Мама, какао сваришь? — спросил Уилл.
— Конечно. — Она взглянула на Мэтта. Почему она его так боится? Нет, не его. Своих глубоко запрятанных чувств. Он тут ни при чем. Он просто вел себя вежливо. — Ты тоже приходи, Мэтт.
— Хорошо, — согласился он и повел Фантазию в конюшню. — Я скоро.
Гром побежал за ним.
— Пойду с Мэттом, — пробормотал Уилл и рванул за ним, не дожидаясь ответа.
— Тебе еще надо собрать вещи! — крикнула Сьерра вслед.
Когда Уилл догнал Мэтта, тот отдал ему поводья.
— Путешествовать собрался, Уилл? — спросил он.
— Нет. Я на выходные должен ехать к Люку. Это мой друг. Вы, вроде, его видели.
— Второй охотник на коров?
— Ага.
Они вошли в конюшню, и Уилл завел Фантазию в стойло.
— Я бы хотел, да и мама не возражает, но я не люблю оставлять ее одну.
— Уилл, твоя мама — взрослая леди. Полагаю, с ней за одну ночь ничего не случится.
Уилл покачал головой.
— Она нервничает. Особенно после того, как папу убили.
Мэтт присмотрелся к мальчику и понял, что тот говорит правду. Он так и не потрудился спросить, как умер Бен. Думал, если будет нужно, кто-нибудь да скажет. Но ведь Бен был всего на несколько лет старше него. Никто ни разу не говорил об убийстве.
Мэтт наклонился, чтобы заглянуть в лицо мальчика. У Уилла были по-девчоночьи длинные ресницы и цвет лица матери, так что первое впечатление создавалось, будто он похож на Сьерру. Но теперь Мэтт разглядел: на самом деле это не так.
— Ей, верно, трудно привыкнуть к его смерти.
— Да нет. Он ведь редко бывал дома. Она боится, потому что в дом влез бандит и застрелил его.
Мэтт не знал, что сказать, потому промолчал.
— Не в этом доме. Мы переехали.
— Знаешь, Уилл, я буду рядом в своей квартире, так что не беспокойся за маму. Так тебе спокойнее?
— Вы не оставите ее здесь сегодня одну?
— Нет, не оставлю.
Мэтт вздрогнул от неожиданности, когда мальчик порывисто обнял его за шею.
— Спасибо! — сказал Уилл.
— Да ладно, не стоит…
Мэтт неловко высвободился из рук Уилла. Что за проклятый мир, где даже детям приходится помнить о бессмысленном насилии? Есть повод порадоваться, что у него никогда не было детей. Что может быть хуже постоянного страха за их жизнь? Он почувствовал внезапное восхищение Сьеррой, которая решила воспитать сына одна. И некому ей помочь за ним присматривать. Хорошо, что он не рассказал еще, как Уилл гонялся за быком. Повезло, что сам оказался рядом. А может, неплохо, что вообще здесь?
Мэтт выпрямился.
— Надо позаботиться об этой лошадке, а то не видать нам какао.
Он наблюдал за тем, как Уилл расседлывал лошадь.
— Тебя напугало то, что случилось с отцом? — спросил он.
Уилл пожал худенькими плечами:
— Я ничего не боюсь.
Мэтт присмотрелся к мальчонке. Странно, подумал он, как сильно, черт побери, сын Бена Давенпорта напоминает его самого в детстве. Мальчику всего девять, а он уже научился бороться с переживаниями, не давать им причинить себе боль.
Вообще-то Мэтт предпочел бы холодное пиво, но все равно было приятно сидеть, вытянув ноги, в ярко освещенной кухне Сьерры и наблюдать, как она деловито достает из шкафчика кружки, наливает в них горячую воду из чайника. На ней были джинсы и белый, отороченный кружевом свитер, который подчеркивал ее приятные формы. В присутствии Уилла она держалась значительно свободнее.
— Мило у тебя тут, — заметил Мэтт, оглядывая обшитую деревянными панелями кухню. На окнах висели прозрачные зеленые занавески, а к потолку был привязан медный горшок с землей, где рос плющ. Шляпу свою Мэтт бросил на соседний стул. — Уютно.
— Это еще что! — возразил Уилл. — У нас был хороший дом с балконом и витражами. Папе бы не понравилось, что мы живем в такой лачуге.
— Уилл! — укорила его Сьерра.
— Он бы не позволил нам здесь жить, и ты это знаешь!
Мэтт опустил глаза.
— Знаешь, Уилл, есть люди, которые рады и спальному мешку, где можно спрятаться в такую холодную ночь.
— Ясное дело — бродяги. Люди бывают бедными, потому что ленятся и не хотят работать.
Мэтт потер щеку:
— Значит, если муж моей сестры не работает, ты скажешь, что у него нет денег по его собственной вине?
— Ну да…
— Но видишь ли, ты ведь не знаешь, что у него сломаны обе ноги. Ты вообще ничего о нем не знаешь, чтобы делать выводы. Ты не можешь судить о людях, с которыми ты даже не знаком.
