— Я сказала, что произошло нечто непредвиденное. Как ему было объяснить?..
— Возможно, когда твой отец узнает, как обстоят дела, ничего и не придется объяснять.
Она долго молчала.
— Возможно.
— Спокойной ночи, Сьерра.
— Спокойной ночи, Мэтт.
Глава 12
Сэм налил горячего кофе из термоса, насмешливо наблюдая за Мэттом, отдирающим многолетнюю грязь с коляски.
Тот чувствовал его пристальный взгляд, старался не обращать внимания и совершенно не понимал, что Сэм задумал.
— Чего ты не сбреешь свои баки, Мэтт? И эта борода… Будто стальная проволока на морде намотана.
Мэтт сосредоточенно потер щетину на щеках и хмыкнул.
— Странно, что ты об этом заговорил. Я уж сам подумывал, не избавиться ли от нее.
— Так чего ждешь? Бери бритву и убери эту собачью шерсть. Тут некоторым хотелось бы посмотреть на твое личико. Хоть ты, прямо надо сказать, и не кинозвезда.
Веселье Мэтта исчезло так же быстро, как и появилось.
— Как ты себя чувствуешь?
Сэм стоял, прислонившись к стогу прошлогоднего сена, и прихлебывал кофе.
— Бывают хорошие дни, а бывают и плохие, — пожал он плечами. — Верно, есть эти болеутоляющие лекарства. Но я стараюсь не очень думать о своем самочувствии. Время мое на исходе, чуток осталось.
— Не говори так, Сэм. Ты выглядишь потрясающе.
— Я выгляжу как усталый умирающий старик. Ты никогда раньше не умел врать, Мэтт. Не начинай сейчас. Не идет тебе.
— Я ненавижу твою болезнь.
— А я, черт побери, люблю тебя за это. Но сколько не делай вида, что все в порядке, ничего не изменится. Не думаю, что все будет так уж страшно. Мне придется через это пройти, хочу я или нет. Конечно, жаль что нельзя будет вставать рано утром и смотреть, как восходит солнце над холмами. Буду скучать по тем пустякам, которые хоть и кажутся надоевшими, на самом деле весьма приятны. Просто мы быстро к ним привыкаем. Жаль оставлять всю эту животину… Но, слушай, а вдруг есть что-то получше? Этой ночью… Ну, я наверное, спал… Я видел Энни.
— Свою жену? — переспросил Мэтт, пытаясь скрыть удивление. Он ведь знал, что она давно умерла.
На лице Сэма появилось несвойственное ему мечтательное выражение. Уже одно это взволновало Мэтта.
— Энни смотрела на меня и была такая мягкая и хорошенькая, какой я ее помню. Она говорила тише всех, лишнего слова, бывало, не молвит. Если только уж совсем необходимо. Сначала я жутко испугался. А потом успокоился. Решил, что она так хочет заставить меня смириться. Те годы, что мы были вместе, мелькнули, как вихрь в пустыне. Я никогда раньше не думал о загробной жизни, но меня вроде как утешает мысль о встрече с Энни.
Мэтт неловко переступил с ноги на ногу.
— Нам обязательно об этом говорить?
— Да. — Сэм снова остановил взгляд на Мэтте. — Потому что, когда меня здесь не будет и я не смогу тебе ничего сказать, хочу чтобы ты знал: ухожу я не без сожаления, но и не собираюсь ныть и стонать. Из меня поганый философ, Мэтт, но уж поверь, жизнь проходит, глазом моргнуть не успеваешь. Во всяком случае, лучшая ее часть. А из того, что остается, совсем мало хорошего. За него надо держаться, пока можешь.
— Сэм, допустим, у тебя внутри какая-то гниль, мешающая распознать, что хорошо и что плохо? Как быть, если чей-то давний поступок постоянно тебя грызет и заставляет ненавидеть этого человека так, что в глазах темно?
— То, что внутри тебя, можно так раздуть, что и места не останется. Я всегда шел напролом. Однажды, когда был моложе, перегонял я скот вместе с парнем, которому очень не нравилось, что меня поставили старшим. Стал замечать, что он делает мне мелкие пакости, насыплет песка в кофе, подсунет змею в спальник. Я точно знал — его работа. В конце концов дал ему пинка под зад. Как только он скрылся с глаз моих, про все забыл.
Мэтт засмеялся:
— А как быть, если этот человек не под рукой, если не вмазать?
Сэм нахмурился:
— Вроде твоего старика?
— Угу.
— Не знаю. Тут трудно сказать. Может, перестать переживать? Принять прошлое и его, такими, как они есть, и продолжать жить дальше? Одно знаю наверняка: если будешь продолжать бегать от своих бед, они тебя обязательно настигнут.
— Мои уж точно настигли. Я никогда особо не задумывался, что же из меня вышло, пока не вернулся сюда. А теперь что делать? Лиэнн хочет собрать всю семейку на Рождество.
— Старик явится?
— Не приглашали. Да мы и не знаем, где он.
— Так сколько ты пробудешь в городе?
Мэтт удивленно взглянул на него. Потом пожал плечами.
— Думаю, немного побуду. Чтобы тебе было с кем пооткровенничать.
— Сэм усмехнулся:
— Ты ведь не из-за меня здесь задерживаешься?
— Не слишком уж воображай, — пошутил Мэтт. — У меня тут всякие дела. Да и не навечно же я остаюсь.
— Знаешь, а мог бы. Тут твой дом.
— Сэм, насчет твоего завещания…
— Я его не изменю. И кончай спорить, надоело. Не считаешь, что пора и тебе получить шанс? Ты заслуживаешь своего собственного куска земли. Если хочешь здесь поторчать, милости просим, но перестань приставать ко мне насчет завещания.
— Я не хочу выглядеть неблагодарным.
— Ну, твое место здесь. С чего ты взял, что умеешь читать мои мысли? Может, я все это делаю, чтобы облегчить свою совесть? Я имею в виду те неприятности, которые причинил тебе и твоей маме? И вовсе я не собираюсь с тобой препираться!
Мэтт хмыкнул:
— Прости. Сэм, а ведь ты единственный человек, кроме мамы, который что-то для меня делал. Наверное, я и в самом деле не знаю, чего хочу.
— Угу. Скажи спасибо, и порядок. Я должен был сделать больше. Я бы предложил тебе жить у себя в доме, но знал, что ты нужен матери.
— Для меня это значило куда больше, чем ты думаешь.
— Как у тебя со Сьеррой?
Мэтт резко поднял голову. Сэм наверняка имеет в виду их деловые отношения. Не мог же он знать, что на самом деле между ними происходит. Мэтт никогда ему ничего не рассказывал. Тем не менее, похоже, Сэм знал все.
— Нормально, — рассеянно ответил Мэтт.
