Глава 14
Лиэнн встретила Мэтта у дверей.
— Прости, что вызвала тебя из больницы.
Он кивнул в знак того, что не стоит извиняться.
— Где Уилл?
Сестра показала на старый дуб у забора.
— Спасибо.
Мэтт никого там не видел в темноте, но все равно направился к забору и наконец рассмотрел худенькую фигурку Уилла, сидящего на суку, прислонившись спиной к стволу.
— Слышал, ты расстроил мою сестру, — сказал он.
— Нет, сэр, — ответил мальчик. — Она была со мной очень мила. И Салли с Тэннером тоже. Но мне надо было немного побыть одному.
— Я люблю побыть один, когда у меня что-то на уме, — заметил Мэтт. Он обвел рукой простор звездного неба. — Что-то есть в деревьях и звездах. Глядя на них понимаешь, что ничего не делается само собой. Если ты пообещаешь не ходить дальше этого дерева, я оставлю тебя в покое.
— Не возражаю, если ты останешься.
— Ладно.
— Ты, правда, думаешь, эти звезды имеют к нам какое-то отношение?
Мэтт задумался. Сколько раз мама повторяла ему, что все в жизни определено звездами и планетами? Может, он и не верил, что звезды или встающее солнце имеют отношение к нему, но он всегда сердцем понимал: мать считает его особенным, и радовался. Эта вера помогала ему выдержать отцовские придирки и отношение соседей к его семье. Она же помогла ему хорошо работать у Сэма, закончить вечерние курсы, дала уверенность в том, что он сможет заработать на жизнь в любом месте. Мэтту редко везло, но любовь и надежда матери не оставляли его.
— Ну, — наконец ответил он Уиллу, — иногда, если смотреть на них долго-долго, это помогает разобраться в себе.
— А как долго надо смотреть?
Мэтт хмыкнул:
— Одним дольше, чем другим. Уилл, врач сказал, твой дедушка скорее всего поправится.
— И чего он так разозлился?
— Ему не нравится, что мы с мамой подружились.
— Почему? Почему он тебя не любит?
Мэтт осторожно подбирал слова.
— Я думаю, потому что у моей семьи почти нет денег. Вот он и боится, что мама выйдет замуж за кого-нибудь, кто не сможет о ней хорошо позаботиться.
— Мама говорит, она сама сейчас о нас заботится. Дедушке это тоже не нравится.
— Пусть они между собой сами разбираются.
— Дедушка говорит, мама упрямится. Он говорит, она такая упрямая за мой счет. Я должен вернуться в частную школу, где смогу завести подходящих друзей.
— Ты сам этого хочешь?
— Мне нравится жить за городом и играть с Люком. И моя школа мне нравится.
— Что же, твой дед имеет право на свое мнение, но в какую тебе школу ходить, решать маме.
— Дедушка хочет, чтобы я жил с ним. Он взял с меня обещание не говорить маме.
Мэтт почувствовал, что начинает выходить из себя. С одной стороны, ему было совестно злиться на человека, прикованного к постели, но с другой — его возмущали попытки старика восстановить мальчика против матери.
— Ты же знаешь, мама не хочет с ним жить. Когда люди вырастают, они сами решают свою судьбу, сами выбирают свой путь.
— Дедушка хочет, чтобы я один к нему переехал.
— А ты этого хочешь?
— Не хочу, чтобы он на меня сердился. Но я не могу оставить маму одну. Она начала грустить еще до того, как папа умер. Мне иногда кажется, мама по нему тоскует. Она часто плакала. А на ранчо ей нравится, особенно после того как ты приехал.
Сьерра всегда старалась разглядеть что-то хорошее в людях. Она восприняла попытки отца к примирению как жест любви. Мэтту следовало ее предупредить о замыслах папаши, хотя пока тот в таком состоянии, не стоит беспокоить Сьерру неприятными новостями.
— Он может заставить меня бросить маму? — раздался тоненький голосок Уилла.
Мэтт не знал, что ему ответить. Хотелось разубедить мальчишку, но врать он не собирался из гордости. Уилльям Росс был человеком могущественным. Если верить Сэму, даже выгнал собственную жену из страны. Он мог себе позволить нанять хитроумных адвокатов, и тогда Сьерре придется плохо.
— Не знаю. Но твоя мама будет за тебя бороться.
— Уилл моргнул:
— Я не хочу, чтобы они ссорились. Мэтт, когда я увидел дедушку на полу, то подумал, что он умер, и почти что пожелал…
Мэтт обнял мальчика за плечи.
— Но ты это не всерьез, да и от пожеланий наших ничего не происходит. Уилл, твой дедушка поставил тебя в трудное положение, это нехорошо с его стороны. Ты тут не виноват. Люди так устроены, что у них возникают не только благородные помыслы. Имеют значение лишь поступки.
Если бы он получал кусок угля каждый раз, когда желал, чтобы отец уехал и никогда не возвращался, у него хватило бы угля отапливать ад вечно, подумал Мэтт. Его собственные слова продолжали в нем звучать. «Имеют значение лишь поступки». А может, Сэм и Сьерра правы, и он все время живет, чтобы что-то доказать отцу, а не как сам хочет? Неужели он все еще бежит и поэтому лишил себя дома и не стал бороться за единственную женщину, которую любил и будет любить?
Трудно быть ребенком. Мэтт подумал о том, кто окажется рядом с Уиллом в ближайшие трудные годы. Сьерра неспособна даже в собственном отце разобраться, а сам Уилльям Росс настолько обеспокоен имиджем семьи, что не в состоянии заботиться ни о чьих интересах, кроме своих собственных. Он потер щеку, почувствовав острое желание закурить. Но решил, что не будет.
— Пошли, — мягко сказал он мальчику. — Пора спать ложиться. Тебе придется рано вставать, чтобы поехать вместе со мной, когда я утром отправлюсь на работу.
В ту ночь Сьерра почти не спала, хоть и смертельно устала, лежала с широко открытыми глазами. Старалась выбросить из головы воспоминания о Мэтте, который совсем недавно был здесь с ней, о том, как они любили друг друга. Сейчас она не должна о нем думать, но, казалось, он незримо присутствует в комнате, в одной с ней постели. Она ударила кулаком по подушке, чтобы прогнать его.
Без Уилла в доме было странно тихо и пусто. Всю свою жизнь она не сомневалась, что отец любит ее, что бы он ни делал. Она всегда мирилась с тем, что он уезжал надолго, оставляя ее с экономкой. Считала его важным человеком, делающим серьезную работу. И он никогда не забывал что-нибудь ей привезти.
Теперь Сьерра поняла, что отец доверил воспитание дочери чужим людям, которым платил, лишив ее любви и заботы собственной матери. Когда она была маленькой, то с завистью смотрела на других девочек, вокруг которых суетились матери, поправляли им воротнички и заплетали косы. Ей же приходилось довольствоваться оплаченной безразличной заботой наемной прислуги и лишь пытаться сделать вид, что и у нее есть мать.
Может быть, поэтому ей так хотелось детей? Чтобы узнать ту сторону взаимоотношений, которой она была лишена.
— Черт возьми, — внезапно вслух произнесла Сьерра и снова стукнула кулаком по подушке.
