— Не возражаешь, если я включу радио? — спросила она.
— Какие могут быть возражения?
Но, включив приемник, она наткнулась на трансляцию футбольного матча. Виновато взглянув на Саймона, она все же повернула ручку. Другая станция передавала народную музыку. Звуки, доносящиеся из репродуктора, показались ей знакомыми.
— Вот уж не думал, что ты любишь народную музыку, — довольно ядовито проворчал он.
Она удивленно посмотрела на него и спросила:
— Ты что, не узнал? Да это же песня, которую пел Бо в ту ночь! Ну? Вспомнил?
Саймон наморщил лоб.
— Будь я проклят! Да это же не просто та песня, которую пел Бо, это он сам и поет.
— Не может быть…
И Ярдли не переключалась на другую станцию до тех пор, пока не закончилась песня и не заговорил диск-жокей:
«Это был Бо Дженнингс, вышедший на первое место в третьем туре нашего музыкального конкурса, участники которого представляют все штаты нашей страны».
Ярдли растерянно проговорила:
— Кто бы мог подумать! Я себя чувствую просто одураченной.
— Я же говорил, что прежде где-то его видел.
— Может, хоть теперь Мими немного получше будет относиться к их браку.
— Наверное, у Селины были какие-то свои причины, заставившие ее умолчать об известности Бо. Возможно, не захотела, чтобы его успех играл какую-то роль в ее отношениях с собственным семейством. Она ведь собиралась оставить Бо и потому опасалась, что Мими, узнав, кто он и что он, круче насела бы на нее, убеждая к нему возвратиться.
Ярдли пожала плечами.
— Мими порождение светского общества. Она воспитана таким образом, что испытывает угрозу со стороны простых, небогатых людей. Я не говорю, что это хорошо, просто так уж она воспитана.
— А она никогда не рассказывала о своем детстве, о юности?
— Нет. В самом деле, почему?
— Да, это просто удивительно. Вот мой дедушка… Боже, как здорово он умел рассказывать! Я думаю, он помнил все, что с ним когда-либо случалось. Он рассказывал о всех собаках, которых имел, о всех своих товарищах, с которыми играл, об учителях, которые терзали его в школе. Мы с Гленном ловили каждое его слово.
— Твой дед жив?
— Нет, умер года за два до того, как мать забрала Гленна и оставила нас с отцом.
— Ты когда-нибудь пытался найти ее? Или своего брата?
Саймон пожал плечами.
— Почему я должен искать? Им, кажется, легче найти меня.
— Может, они и пытались, но ты же надолго уезжал из Киттриджа.
— Они оба теперь чужие для меня люди. И прошу тебя, не затевай ток-шоу на эту тему, пытаясь убедить меня, что без них моя жизнь никогда не будет совершенной и полной.
— Я и не думала затевать подобных разговоров. Все это слишком твое личное, чтобы кто-то пытался давать тебе советы. Но все же… Ты вот ведь обеспокоен судьбой Селины. Кстати, ты на ее счет заблуждаешься. Она ничего не говорила нам о Бо, потому что ей это все безразлично.
Саймон свернул на подъездную дорожку, ведущую к дому. Остановившись, выключил мотор, но из машины не вышел. Повернулся к ней и спросил:
— Так мы что, должны сообщить им о нас?
Она не просила об этом, понимая, что он не особенно нуждается в благословении Селины.
— Да, я хотела поговорить с ней до ее отъезда. Кстати, если она до воскресенья не уедет, то обязательно пригласит тебя на обед.
— А Мими?
— Теперь она занята приготовлениями к самым пышным свадебным торжествам года. Я так рада, что мы сегодня наконец все с ней обсудили.
— Она надавала обещаний, потому что думает: раз оригинальной формы у меня нет, то и дело остановится. Впрочем, она ни в чем не уверена, поскольку не знает точно, обнаружил ли я пропажу.
Ярдли побледнела.
— Послушай, а ты уверен, что это она взяла форму?
— Кто-то другой, кто знает коды сигнализации, установленной в моем доме? Да и кому еще нужна эта чертова штука? — Ярдли промолчала. — Ладно, хорошо, я ничего не буду говорить. Не хочу портить этот вечер. Но что касается «самых пышных свадебных торжеств года»…
— Я мечтала о такой свадьбе с малых лет. И если уж решила выйти замуж, то хочу, чтобы об этом знал весь мир. Скажи, Саймон, у тебя есть серьезные возражения против этого? Или ты по-прежнему хочешь, чтобы мы смотались в Лас-Вегас и тайно там поженились?
Саймон выбрался из «ягуара», обошел машину и помог Ярдли выйти.
— Смотри, какие яркие звезды, — сказал он. — Думаю, это добрый знак.
— Добрый знак и есть, — задумчиво проговорила она. — А как же иначе?
— Ладно, бэби, пусть будет по-твоему. Свадьба так свадьба.
Ярдли светло улыбнулась ему и в очередной раз подивилась его красоте, такой мужественной, такой неповторимой.
Казалось, она может смотреть на него целую вечность. В этот момент она была счастлива как никогда прежде. Ничего похожего в своей жизни она еще не переживала.
Определенно, Мими должна отдать должное ее чувствам…
— Ярдли!
Подняв голову, она увидела Селину, стоящую под фонарем парадного подъезда. Сердце ее сжалось от нежности и сострадания. Младшая сестренка покидает их, но, может быть, брак сделает счастливой и ее, и Кэйси, хотя бы теперь, когда она согласилась уехать с Бо и зажить новой жизнью. Ярдли начинала понимать, почему Селина не хочет остаться в Киттридже.
Они с Селиной очень разные, и каждая предпочитает жить своей жизнью. И хотя Ярдли внутренне одобряла независимость и свободолюбие Селины, когда она поравнялась с сестрой, глаза ее переполняли слезы. Она ненавидела прощаться.
В понедельник утром Саймон с удивлением отметил, как сильно он заблуждался в отношении Мими. Она приняла известие о предстоящем их с Ярдли браке вполне миролюбиво и тепло поздравила обоих.
— Милости просим в нашу семью, — сказала она ему.
Ярдли просто сияла.
Неужели он так ошибался? Если да, то кто же пробрался в его дом и выкрал форму? Или у него есть еще какой-то неведомый враг?
— Для вашей поездки в Атланту я все подготовила, — напомнила ему Кей, когда он этим утром проходил мимо ее кабинета. — Путеводитель и билеты у вас на столе.
— Спасибо, Кей, — сказал он рассеянно.
Войдя в свой кабинет с чашкой кофе, Саймон уселся в кожаное кресло и задумался. Да, придется уехать, а вернется он только в среду вечером.
Целые сутки вдали от Ярдли.
Он испытывал тревогу при мысли, что должен оставить ее, а почему, и сам не знал. Но жизнь продолжается, даже если ты влюблен.
Отодвинув папку, лежавшую на столе, он поставил чашку с кофе, откинулся назад и глубоко задумался, пытаясь понять, что именно его беспокоит. Возможно, он в чем-то не прав…
Размышления его были прерваны шумом в приемной.
— Миссис Киттридж, вам в это время не назначено!
— Занимайтесь своими бумажками, милочка. А у меня к мистеру Блаю срочное дело.
