Глава 16
На полпути к дому, когда оцепенение первого шока прошло, Саймон в сердцах ударил кулаком по рулевому колесу, послав машину через тротуар и чуть было не съехав с насыпи, в то место, откуда выходила из-под дороги водосточная труба. Придя в чувства, он обнаружил, что его машина нависла над кромкой трассы, и с ужасом осознал, что чуть не разбился. Слава Богу, что в этот ранний час на его пути не оказалось другого автомобиля.
Впервые за всю свою взрослую жизнь он не знал, что делать. В самолете, по дороге домой, он допускал, что последствием падения Ярдли мог быть выкидыш, и готовился справиться с этим горем, лишь бы с ней все было хорошо.
Теперь его охватил настоящий страх. Он понимал, что не должен был позволять ей отсылать себя прочь. Надо было остаться с ней, успокоить, поддержать, ведь она, как ни говори, пережила стресс, пострадала и физически, и морально. А он вместо этого выполнил ее просьбу и уехал, оставив одну.
Хорошо еще, что беременности у нее не было…
А эти анализы, которые ей должны провести? Что они покажут? Опухоль в мозгу? Что это такое? Саркома? Да нет, не может быть! Она так прекрасна, так полна жизни и так любима им…
Подъезжая к своему дому, он впервые заметил, как отчужденно выглядит его особняк, одиноко стоящий на вершине холма. Раньше это ему даже нравилось. Пока он не встретил Ярдли.
Одиночество было ему привычно, эхом отдаваясь в душе с тех пор, как мать бросила их. Он вспомнил то снежное утро, его отец, подавленный горем, страшно страдал, но от слез воздерживался. И он помнил, как сам он, подражая отцу, не плакал, ибо становился мужчиной. И теперь нельзя поддаваться слабости, потому что он просто отказывается потерять Ярдли. Не важно, больна она или нет, он останется с ней в любом случае.
Отперев дверь и войдя внутрь, он ощутил мертвенную пустоту своего жилища. Впервые, насколько он мог вспомнить, он не поторопился позвонить в офис, чтобы спросить у Кей о текущих делах. Принял душ, такой горячий, что его кожа стала почти багровой, не озаботился бритьем и оделся в подвернувшиеся под руку джинсы и старую черную вельветовую рубашку. На ноги натянул спортивные тапочки. Ему бы поспать, но он знал, что все равно сейчас не заснет. Сварив себе крепчайший кофе, попытался вспомнить, что из обычных утренних ритуалов забыл исполнить.
Телефонный звонок заставил его вздрогнуть.
— Хэй, так вы уже вернулись, босс?
— Да, Кей, только что. Но в ближайшее время меня не ждите.
Последовало короткое молчание.
— Саймон, ни о чем не беспокойтесь, у меня все под контролем. Я слышала о несчастном случае с Ярдли. Как она себя чувствует?
— С ней все хорошо.
Нет, с ней не все хорошо.
Долгое молчание.
— Алло, Саймон, вы меня слышите? Если я чем-то могу помочь вам или ей, просто позвоните.
Он запустил пальцы в свою шевелюру. Проклятье, уже весь город знает, что Ярдли больна.
— Спасибо, Кей.
Чувствуя необходимость отвлечься на что-то другое, он включил компьютер, но, сам того не сознавая, пустился в Интернет на поиски информации об опухоли головного мозга. Обилие сведений потрясло его. Он исследовал их несколько часов. Да, кому-то выпадает этот ужасный жребий. Даже детям. Множество детей заболевают этим, и нет средств спасти их. Даже доброкачественная опухоль в головном мозгу способна угрожать жизни.
Он искал хоть что-то, что могло обнадежить, и не находил.
Наконец, когда глаза его покраснели от переутомления, Саймон выключил компьютер. Оставалось ждать результата анализов. И еще одного он не знал и мог никогда не узнать: что она испытывает в душе? Он пробовал вообразить себе это, представив, что болезнь настигла его самого. Но воображение отказывалось служить ему.
Обойдя весь дом, он решил, прежде чем ехать в офис, хоть немного отдохнуть. Он вошел в свою спальню, и первое, что бросилось ему в глаза, была статуэтка сельской девушки, следящая за ним своими крошечными темными глазками и будто укоряющая его.
Ярдли просила его лишь об одной-единственной вещи. И эта единственная вещь была слишком дорога ему, чтобы он отдал ее любимой. Теперь он видел, как ничтожно мало значит для него эта неживая куколка. Все деньги, вся власть в мире не могли спасти его возлюбленную. А ты, сказал он себе, теперь хоть подавись своей гордостью, которая помешала тебе дать ей то, чего она хотела.
Саймон подошел к комоду, схватил скользкий холодный фарфор и бросил на статуэтку долгий прощальный взгляд. Темные глазки, в которых столько лет отражались все удары судьбы, ранившие его сердце, следили за ним на всем его жизненном пути. И лишали его способности любить. Любить так же бесстрашно, как бесстрашно он жил. Любить так же открыто, как жила Ярдли.
Подняв статуэтку над головой, он швырнул ее в стену и видел, как она разлетается мелкими осколками. Не задержавшись, чтобы убрать эти осколки, он схватил свой бессменный кожаный пиджак и направился к выходу, решив ехать в больницу, туда, где он и должен сейчас находиться.
Ярдли медленно ехала по одной из окраинных улиц города и наконец припарковалась возле тротуара. Она чувствовала себя изможденной, но, несмотря на протесты Мими и Селины, сразу возвращаться домой не захотела. Они хлопотали вокруг нее весь день, будто могли защитить от того, что затаилось внутри ее тела. Будто вообще кто-то это может…
Ей столько еще всего нужно сделать. Раньше, когда дедушка болел, в офисе со всем справлялся Дастин Холдэн. Хотя тот за что-то обижен на нее и они не особенно много общались, но компании он предан. Более того, это один из тех немногих административных работников, не принадлежащих семье, кто хорошо относится к Мими. Так что на него вполне можно положиться.
Открыв дверцу машины, она прошла к дверям ярко освещенного кафетерия. Рот у нее пересох, и хотелось чего-нибудь выпить.
У стойки никого не было, и она, заказав колу со льдом, заметила за угловым столиком Джека, пьющего кофе. Он читал газету и не видел ее.
Студенческого вида молодой человек за стойкой подал ей пластиковый стаканчик с соломинкой.
— Спасибо, — сказала она.
Над дверью звякнул колокольчик, Ярдли обернулась и увидела застывшего в дверном проеме Грейда Каннинхэма, дружка Софи.
— Привет, Грейд.
— Ярдли. Вот уж кого не ожидал здесь увидеть… Ну, то есть я думал, ты в больнице.
В его взгляде она не нашла обычного дружелюбия, которое ожидала увидеть. Темные, уклончивые, как у ярмарочной гадалки, глаза… Сердце ее замерло. Пластиковый стаканчик выскользнул из руки; темные брызги напитка и лед рассеялись по полу. Молодой бармен проворно выскочил из-за стойки и участливо спросил:
— С вами все в порядке, мисс Киттридж?
Она посмотрела вниз, на пролитый напиток.
— Ох, простите. Я помогу вам убрать это.
— Ярдли, почему бы тебе не поехать домой? — раздался у нее за спиной голос Джека.
Она обернулась и увидела, что тот стоит рядом. Но он смотрел в пол и старался не встретиться с ней взглядом. Да что в самом деле? Уже весь этот чертов город все знает?
Джек и сам чувствовал, что неловко так долго смотреть в пол, собрался с силами и поднял на нее взгляд. Но в его глазах она ничего, кроме жалости, не прочла. Ей не хотелось бы, чтобы он так смотрел на нее. Неужели это тот самый человек, о котором она всегда думала как о стойком и независимом?
