можно было судить по его наружности вулканийца. Возможно, Саавик училась у Питера как раз тому, к чему и призывал капитан.
– Вот, Питер, в этом месте неверно. – Она указала на ошибку в одном из уравнений.
– А?
Он безучастно посмотрел на монитор, его мысли витали где-то далеко.
– Вот где ты запутался, видишь?
– А-а. Понятно, О'кей. – Он посмотрел и больше ничего не сказал.
– Питер, что случилось?
– Да нет, ничего.
Саавик немного помолчала. Питер заерзал.
– Питер, – в голосе Саавик зазвучали доверительные нотки. – Ты знаешь, мне иногда бывает трудно понять поведение людей. Ты можешь помочь мне в этом. Если все в порядке, я буду ломать себе голову над тем, почему решила, что что-то не так.
– Иногда бывают вещи, о которых люди не хотят говорить.
– Знаю и не хочу лезть к тебе в душу. Но если с тобой правда все в порядке, то я должна пересмотреть многие критерии моего анализа человеческого поведения.
Он глубоко вздохнул.
– Да, кое-что случилось.
– Можешь не говорить мне, что именно, – сказала Саавик.
– А если я хочу, можно?
– Конечно, если так.
Он поколебался, как будто приводя в порядок свои мысли.
– Ну, в общем, у меня вышла драка с командиром Скоттом.
– Драка! – испуганно воскликнула Саавик.
– Ну, не на кулаках, конечно. Но я не про то, он просто все время начинает нудеть по любому поводу.
– Питер, я думаю тебе не стоит так говорить о своем командире.
– Да, вы правы, но только он это делает в течение всей моей жизни – и своей, наверное, тоже. Я знаю, потому что он мой дядя.
– Да?
– Я никогда не говорил никому на корабле, только теперь он начал всем рассказывать. Сказал адмиралу – представляете? Это еще одно, из-за чего я так взбесился.
Питер остановился, глубоко вздохнул и тряхнул головой.
– Но…
Саавик молча ждала.
Питер посмотрел на нее, начал краснеть и отвел глаза.
– Он сказал… он сказал, что вам есть чем заняться, вместо того, чтобы тратить время на меня, что я вишу у вас камнем на шее, и еще считает… думает… что я… неважно. Это уже совсем глупо. В общем, он сказал, что вы, наверное, думаете, что я специально вам надоедаю!
Саавик нахмурилась.
– Первое – неправда, а второе – просто нелепо.
– Вы имеете в виду, что не против того, чтобы преподавать мне математику?
– Напротив, мне даже нравится это.
– Вы не считаете, что я вишу у вас камнем на шее?
– Ну право же, нет.
– Я очень рад, – сказал Питер. – Он думает, что я… ну… что я очень глупо себя веду. Он смеялся надо мной.
– Ты вовсе не заслуживаешь этого.
Он чувствовал себя униженным – Саавик видела это. Она знала, что такое унижение, и не хотела бы учить этому других. Она желала как-нибудь помочь ему избавиться от этой боли, но чувствовала себя так же неловко, как и сам Питер.
– Питер, – сказала она. – Я не могу разрешить конфликт между тобой и твоим дядей. Могу только сказать тебе, что когда была ребенком, то хотела чего-то, чего не могла объяснить. Позже нашла нужное слово: мне нужен был друг.
Встречались люди, которыми я восхищалась, которых я уважала, но у меня никогда не было друга. До сих пор.
Он поднял на нее глаза.
– Вы имеете в виду меня?
– Да.
Неожиданно, он заплакал.
…Павел Чехов молчал, но вопль отчаяния раздирал его внутренности.
Ничего не случилось…
Его сознание и память были в полной ясности. Он отдавал себе отчет во всем, что происходило на капитанском месте.
На экране высветилась полная панорама: Альфа Цети VI уменьшилась, превращаясь из шара в круг, затем в точку и, наконец, совсем исчезла из вида. «Уверенный» увеличил скорость так, что даже сама звезда Альфа Цети, сократившись до точки, потонула в море звезд.
– Устойчивый курс, – сказал Иохим. – Все системы в порядке.
– Это было очень любезно с вашей стороны предо ставить мне корабль, так похожий на «Энтерпрайз», мистер Чехов, – сказал Кан.
Пятнадцать лет назад Кан мельком просмотрел документы с техническими параметрами «Энтерпрайза», по всей видимости, он запоминал каждую страницу, едва взглянув на нее.
Насколько было известно Чехову, Кан держал в памяти всю информацию вплоть до сегодняшнего дня. Благодаря этому, а также Терреллу, находящемуся в его полном подчинении, Кан чувствовал себя уверенно, вступая на борт корабля.
Большая часть команды продолжала работать, ничего не подозревая, пока люди Кана неожиданно не напали на них и, захватив поодиночке, не высадили пленников на поверхность Альфы Цети VI.
Люди из машинного отделения остались, работая сообща и изворачиваясь, как только было возможно.
Из трехсот человек Кан выделил только десять, потенциально опасных, которых следовало убрать.
– Мистер Чехов, у меня к вам множество вопросов.
«Не отвечать ему, не отвечать ему.»
– Я слушаю.
Вопросы начались.
Он отвечал. Все внутри него протестовало, от боли раскалывалась голова, но он отвечал.
Кан спрашивал и у Террелла, но немного; казалось, ему доставляло огромное удовольствие выжимать информацию именно из Чехова. К концу допроса ему было известно все до мельчайших подробностей секретного проекта «Генезис», все, что могло представлять хоть какой-то интерес. Он знал, где они были, куда направлялись, что они отчитывались перед доктором Кэрол Маркус.
– Очень хорошо, мистер Чехов. Я очень вами доволен. Но скажите мне еще одну вещь. Может ли мой старый друг адмирал Кирк быть вовлечен в этот проект?
– Нет.
– Он знает о нем?
– Я не имею понятия.
С явной угрозой в голосе Кан поинтересовался:
– Он может что-нибудь пронюхать?
– Кирк работал в Генеральном Штабе Флота, имел доступ к любой секретной информации, которая заинтересовала бы его. – Чехов изо всех сил пытался скрыть это от Кана Сингха. Его мысль работала так быстро и четко, что он знал наверняка, не сомневаясь ни на минуту, что собирался сделать Кан. Он знал и
