На «Вечерней звезде» даже не приходилось никого наказывать. Достаточно было сказать нарушителю, что если он не изменится, то немедленно будет переведен на другой корабль. Обычно этого оказывалось достаточным. В редких случаях, иногда угроза все-таки приводилась в исполнение. Но если уж я был вынужден пойти на такой шаг, то был абсолютно уверен, что никто и никогда не пожалеет о потере.
В кают-компании я всегда радовался, когда видел, сколько офицеров с других кораблей с удовольствием приходят к нам в гости. Кают-компания командующего флотилией не всегда является желанной Меккой для офицеров с других кораблей. Но у меня в экипаже служили слишком уж хорошие парни. Люди к ним тянулись, а я как мог приветствовал такое положение.
Заправилами были Билл Ридли, в любой ситуации остающийся неутомимым охотником за подводными лодками, и Лалф Стенли, весельчак и балагур. Но и другие не отставали. Когда в моих ребят вселялся бес, они не знали удержу.
Однажды в Ливерпуле нас посетила группа гражданских лиц. Они выполняли какие-то работы на берегу, а к нам зашли отведать немного беспошлинного джина. Грозно оглядев визитеров, Лалф сообщил, что получил разрешение взять их всех в очередной рейс сопровождать конвой. Глядя, как изменились выражения их лиц, слушая сбивчивые извинения и оправдания, многие из присутствующих в кают-компании офицеров получили немалое удовольствие. Разумеется, в заявлении Лалфа не было ни слова правды.
Вспоминаю еще один случай. Дело было в Сент-Джонсе. Теплым летним вечером оставшиеся на борту офицеры коротали время, болтая за стаканом джина. Лалфа, который в тот день был вахтенным офицером, вызвал старшина и с ужасным шотландским акцентом сообщил, что на палубе его ожидают монашенки. Даже привычный ко всему, Лалф на некоторое время пришел в замешательство. Как он мне рассказал впоследствии, его учили не теряться в самых неожиданных ситуациях. Но ничего подобного никогда и никому не приходило в голову. Так ничего и не придумав, Лалф спросил:
– А что они хотят?
– Видеть вахтенного офицера, – последовал безжалостный ответ старшины, которому страстно хотелось увидеть, что же будет дальше.
Лалфу ничего не оставалось делать, только идти на палубу и разобраться, что там происходит.
Но там действительно оказались две монахини в своих мешковатых серых одеждах. Даже трудно вообразить, насколько неуместными они выглядели на палубе военного корабля. Галантно поприветствовав гостей, Лалф поинтересовался, что привело их к нам на борт. Оказалось, что они собирают деньги на благотворительные цели.
– Конечно, – обрадовался Лалф, – только вам следует пройти в кают-компанию и поговорить с офицерами.
Мысленно он уже ликовал, представляя выражения лиц его собратьев офицеров, когда он приведет к ним этих невест Господа. Монашки весьма ловко спустились вслед за ним по крутому трапу, продемонстрировав такую сноровку, словно имели большой опыт службы на эсминцах.
– Джентльмены, – торжественно объявил Лалф, – эти две дамы прибыли сюда с благотворительной миссией. Я уверен, каждый из вас будет рад им помочь.
Взглянув на физиономии совершенно обалдевших офицеров, Лалф почувствовал полное удовлетворение.
Не бывало такого, чтобы моряки ничем не угостили своих гостей, поэтому кто-то сразу же спросил:
– Что бы вы хотели выпить?
– Что вы, мы никогда не пьем алкоголь.
– Тогда, может быть, кока-кола?
Безобидный напиток тут же доставили, но на пути от бара к столу в него как-то сумела попасть солидная порция джина. Должно быть, стюард решил как-то оживить скучный вечер в порту.
Сейчас уже невозможно установить, кто это постарался, но после двух порций леди повели себя весьма забавно. Они громко разговаривали, смеялись… и не уходили. Подошло, а затем и прошло время ужина, а безыскусная болтовня монашек ни на минуту не прекращалась. Было уже очень поздно, когда дамы пришли в себя и осознали, который час. Тогда они стремительно удалились восвояси, хотя при этом вовсе не казались испуганными.
Слух о странных посетителях кают-компании моментально облетел корабль. Когда монахини вышли на палубу, там уже собрались все свободные от вахты члены экипажа. Но монахини были великолепны. Они целеустремленно прошествовали к трапу, спустились вниз, а когда их серые робы исчезли в вечерней дымке, парни, глазевшие им вслед, услышали радостный смех. Конечно, все это достойно всяческого порицания, но, с другой стороны, нельзя не признать, что вышло все очень мило, никто и никому не причинил никакого вреда. Да и шутники скоро будут стоять на боевых постах, обдуваемые суровыми атлантическими ветрами. Так за что же их винить?
Поддержку, которую корабли сопровождения получали в своих базовых портах, трудно переоценить. Без нее мы не смогли бы работать с максимальной эффективностью. В промежутках между рейсами нам было жизненно необходимо как следует отдохнуть и полностью расслабиться, только тогда мы возвращались в море полные свежих сил и желания выполнить свой долг.
Эскортные силы «Western Approaches», сопровождавшие западные конвои, размещались в нескольких портах: Ливерпуле, Гриноке, Лондондерри, а позже еще и в Белфасте. Мне довелось бывать только в Ливерпуле, а в 1944 году – в Белфасте. Другие порты не могли быть лучше. Если бы такое оказалось возможным, я бы здорово удивился. В 1940 году, когда я впервые попал в Ливерпуль, там не было ничего хорошего.
Тыловые крысы, обосновавшиеся на базе, не желали знать, что после череды напряженных дней и бессонных ночей возвращающимся в порт экипажам больше всего необходим спокойный отдых. Покой – понятие несовместимое со службой на эсминце, поэтому мы так стремились к нему на берегу.
Вначале этого никто из берегового персонала не понимал. На ранних стадиях войны такое положение неизбежно. Затем все изменилось в лучшую сторону. Должность капитана Ливерпуль (Captain (D) Liverpool), так величали офицера, ответственного за функционирование базы, по очереди занимали несколько опытнейших боевых командиров. Капитаны Годфри Брюер, Джонни Уолкер и Джеки Брум некоторое время работали на берегу. Они наладили дело так, что очень скоро мы уже без всякой неприязни смотрели на ворота Глэдстон-Дока, потому что были твердо уверены, что дружная команда специалистов в кратчайший срок выполнит все необходимые работы.
У ливерпульской базы было еще одно преимущество. Она находилась совсем рядом со штаб-квартирой «Western Approaches», расположившейся в Дерби-Хаус. Это была замечательная организация, созданная сэром Перси Ноблем, его начальником штаба, коммодором Джеком Мэнсфилдом, где продолжал работать сэр Макс Хортон и его начальник штаба, мой кузен, Ян Макинтайр. Было всегда приятно ходить в Дерби-Хаус, потому что мы встречали там преданных своему делу, неравнодушных людей, которые всеми силами стремились оказать максимально возможное содействие нам, боевым офицерам. Кстати, по-моему, все они очень нам завидовали. В других штабах пришедшие с моря офицеры тратили много времени и нервов, их гоняли с этажа на этаж, из кабинета в кабинет с ненужными бумажками, а результата не было. Мы же всегда твердо знали, что штабные работники отлично понимают, что береговые службы существуют для того, чтобы всемерно способствовать морякам, а не наоборот.
При Дерби-Хаус работала школа тактики, где под руководством неутомимого капитана Робертса можно было получить очень полезные в повседневной работе знания. Представители различных групп эскортов приходили сюда, чтобы принять участие в тактических играх, в которых имитировались всевозможные формы вражеских атак. Этим занимались военнослужащие женской вспомогательной службы ВМС. Девчонки настолько поднаторели в вопросах тактики конвойных боев, что могли дать сто очков вперед просоленному морскому волку. Благодаря им мы научились избегать серьезнейших ошибок.
Капитан Робертс был болен туберкулезом, постоянно кашлял и страдал от боли, но это никак не влияло на его энергию и энтузиазм, с которыми он относился к своей весьма неблагодарной работе.
Ливерпуль не мог предложить нам почти ничего для полноценного отдыха, особенно после опустошивших его бомбежек 1941 года. Мне повезло больше других. В промежутках между выходами в море я имел возможность съездить на несколько дней к жене и маленькому сыну, которые жили в Фелфаме, неподалеку от Богнора (Суссекс). Всегда было очень приятно распаковывать чемодан и дарить моим близким подарки, которые я привез с другой стороны Атлантики.
