Смерти. Сначала она будет напоминать шествие. Потом люди начнут двигаться быстрее и быстрее, пока вихрь танца не охватит всех. Ксантия не сомневалась: Гот не преминет воспользоваться этим, чтобы пристроиться к Элиссе.
Незаметно пропуская вперёд себя то одну, то другую послушницу, она скоро оказалась в самом хвосте процессии и теперь видела всех. Понятно, что Элисса где-то среди них. Но где? Куда она могла спрятаться? В этот миг одна из девушек споткнулась, едва не сбив с ног соседок. Неразбериха длилась лишь несколько мгновений, но Ксантия успела заметить что-то похожее на конское копыто. До сих пор ей в жизни не доводилось видеть ботинок на высоком каблуке. Миг — и странный предмет исчез под малиновым подолом.
Ксантия смолкла и начала лихорадочно озираться по сторонам. Внезапно она заметила высокую послушницу в маске упыря. Одежда висела на девушке мешком. А главное, ни у кого из девушек не было таких волос — тусклых и безжизненных, как пакля. Может быть, это просто парик? Кстати, кто мог надеть маску упыря?
— Элисса… — прошептала Ксантия, а потом заорала во всю силу лёгких: — Элисса!!!
Одетая упырём девушка обернулась и бросилась в толпу. Началась суматоха.
В это время Рус наконец-то пробился к Инквизитору.
— Я нашёл Гинта, сударь. Вон он.
Гот поднял голову. Действительно, на козлах повозки, совсем недалеко, сидел молодой лекарь. Потом голова в маске кабана повернулась, Гинт привстал, огрел кнутом лошадей и те, то ли от боли, то ли с перепугу, рванули с места в галоп. Растерявшись, Гот глядел вслед повозке, когда кто-то закричал «Элисса!». Из-под кучи тюков, сваленных в повозке, выбралась женщина, закутанная в широкий плед. Плед упал, и взору Гота предстала маска лисы, а роскошные золотые волосы засверкали при свете жаровен и факелов.
— За ними! — заорал Инквизитор.
Он позволил Элиссе ускользнуть — вот так, просто! А с ней убегает этот лекаришка! Ярость, подстёгнутая отчаянием, достигла предела. Гот первым вскочил в седло и, безжалостно нахлёстывая коня, бросился в погоню.
Тор, который прятался прямо за воротами, выбежал на дорогу. Он сбросил маску лошади, которую надел вместо кабаньей, и смотрел, как инквизиторы исчезают в облаке пыли. Элисса, неуклюже ковыляя на своих каблуках, протолкалась к нему. Следом появилась Ксантия; она кричала не умолкая, и маска Добродетельной Девственницы делала её похожей на куклу чревовещателя. Наконец, из ворот вышла Старейшина Айрис.
— Почтенный Гинт… Что здесь происходит? Элисса, Ксантия… как понимать ваше поведение?
Никто не ответил. Ксантия попыталась сорвать с Элиссы маску, но та крепко держала её, не желая показывать лицо.
В самый разгар суматохи в голове Тора прозвучал спокойный голос Клута.
«Останови коней, и остановишь всадников».
Тор обнял Элиссу и собрал вокруг себя Цвета. Он знал, что чары быстро спадут, но Саксену осталось совсем немного до края Великого Леса. Там они с Соррелыо будут в безопасности. Клут прав: нужно лишь заставить лошадей бежать медленнее.
И Тору это удалось.
Саксен дико хохотал, хотя его глаза ничего не видели. Кетая и лошадей вело заклинание Клута, и они бежали так решительно, словно сами знали дорогу.
С тех пор, как клука искалечили, Соррели редко доводилось слышать его голос. Стянув лисью маску и мельком заметив, что Саксен тоже открыл лицо, старушка с удивлением увидела, что Кетай несётся размашистым галопом, едва ли не обгоняя лошадей… Да, осел скакал, дико выпучив глаза, и вид у него был такой же безумный, как у Саксена.
Соррель вцепилась в бортик повозки, чтобы не вылететь иа ухабе, и обернулась. Впрочем, это было лишнее: она и так слышала голоса инквизиторов. Погоня быстро приближалась. Но впереди уже показался Великий Лес, который словно тянулся к беглецам одним из своих длинных «пальцев». Тор сказал, что им с Саксеном довольно оказаться среди деревьев — и они спасены. И предупредил, что Гот ни в коем случае не должен узнать клука.
Бывший акробат больше не держал поводья — в этом не было нужды. Лошади мчались следом за Кетаем, словно одержимые, а тот, похоже, не собирался останавливаться.
— Спрячься! — Соррель хлопнула клука по затылку, заставляя пригнуться, и снова обернулась. Как вовремя! Гот был уже близко; старая травница могла поклясться, что видит, как блестят белки его глаз. Внезапно в ней проснулся задор, и она громко, с вызовом расхохоталась, в точности как Саксен.
Хитрость удалась: мерзавцы-инквизиторы все как один пустились в погоню! И тут Соррель услышала, как бранится Гот. Инквизитор обнаружил обман, и его глаза горели. Он жаждал крови. Соррель почувствовала, как слабеют колени. Ей стало не до смеха, на изрезанном морщинами лице мелькнул страх.
— Я заставлю тебя помучиться! — высокий, как у женщины, голос Инквизитора прорезал ночь. Соррель зажмурилась и приготовилась принять смерть… и вдруг почувствовала присутствие волшебства. Очень сильного.
Погоня была совсем близко. Казалось, ещё немного — и всадники смогут спрыгнуть прямо в повозку. Но вот галоп сменился рысью, потом лошади пошли шагом. Напрасно инквизиторы нахлёстывали их плетьми, вонзали в бока шпоры… Без толку. Гот был в ужасе. Он понял, что происходит.
Соррель снова рассмеялась. Повозка въехала под сень Великого Леса. Казалось, деревья расступились, пропуская её, а потом сомкнулись, окружая гостей миром и покоем.
Саксен выбрался из-под тюков и удивлённо огляделся. Сердце Лесов приглашало в убежище ещё одного из своих бесценных Паладинов.
Карембош охватило замешательство. Люди бестолково толпились перед воротами. Церемония прервалась и Главная Старейшина, похоже, не собиралась её возобновлять: сейчас Главу Академии куда больше занимали трое у ворот.
Тор слушал её вполуха и чувствовал только, что Элисса крепко вцепилась в его руку. Ксантия окончательно потеряла голову. Брань хлынула из неподвижных уст Добродетельной Девственницы неудержимым потоком. Сначала девушка обрушилась на Тора и Элиссу, а потом обратила свой гнев на Старейшину Айрис.
В этот миг в голове Тора зазвучал голос Клута. Наконец-то.
«Они в Лесу, им ничто не угрожает. Саксена не узнали».
У Тора словно прибавилось сил.
«А Гот?»
«Весь кипит от гнева. Его лошадь отказывается бежать и уже хромает. Счастливого продолжения. Буду ждать тебя, друг мой».
«Я скоро присоединюсь к тебе, Клут», — Тор устало обернулся. — Старейшина Айрис, нам пора уходить.
Пожилая женщина сняла маску. Она окончательно убедилась, что церемония сорвана, и с ненавистью посмотрела на него.
— Ксантия… — оскорбления и обвинения её уже утомили. — Сделай одолжение, замолчи… Да, вероятно, вам следует уехать, почтенный Гинт. Но… мне показалось, вы сказали «нам»?
Тор всё ещё был окружён Цветами. Клут прав: его план дерзок. Даже сейчас молодой лекарь был не вполне уверен в успехе. Он крепче прижал к себе Элиссу. Казалось, он держит в руках тряпичную куклу.
— Элиссандра Квин находилась в ваших стенах только из-за преследований Инквизитора Гота. Здесь ей не место.
Старейшина Айрис заставила себя не выказать раздражения.
— Для нас она послушница Элисса, почтенный. И где, по-вашему, должна находиться Неприкосновенная?
— Эта Неприкосновенная должна находиться рядом со мной. Я отвезу её в тайное убежище, где она