Элспит грустно улыбнулась.
— Будь осторожен, Уил. А я в свою очередь обещаю присмотреть за твоей королевой. — Ей было приятно, что ее слова заставили Уила пристально посмотреть на нее. Его королева. Любовь к Валентине в это мгновение отразилась даже на его нынешнем, женском, лице.
К Уилу и Элспит приблизился Аремис.
— Пора в путь, — поторопил он их.
— Куда вы направляетесь? — спросила Элспит.
— Туда, наверное, куда никто не осмеливается ступать, — признался Аремис и на какой-то миг задумался. Затем обнял Элспит и добавил: — Береги себя, болтушка.
Они решили отправиться в путь под видом госпожи Рэчил Фарроу из Гренадина и сопровождающего ее спутника-мужчины, полагаясь на благосклонность всемогущего Шарра и на то, что Селимус вряд ли станет ломать голову над тем, откуда ему известно это имя.
— Фарроу — это фамилия, верно? — поинтересовался Уил у Аремиса. Тот сидел, потягивая из кружки крепкий эль, в то время как ему самому пришлось довольствоваться разведенным. Как и подобает даме благородного происхождения, они остановились на постоялом дворе в Бринте.
— Да, — ответил Аремис. — Об этой семье я могу рассказать немало, если потребуется.
— Ты уверен, что Селимус не помнит о Рэчил?
— Когда наши семьи вернулись, он был юн, так же, как и я. Ты вполне можешь выдать себя за мою младшую сестру, которая в те дни якобы была еще в колыбели.
— То есть она родилась после твоей настоящей сестры, ты это имеешь в виду?
Наемник сделал еще один глоток эля.
— Именно. Не стоит беспокоиться, Моргравия имеет очень слабое представление о Гренадине. Наши отцы знали друг друга, но это потому, что они когда-то сражались вместе. В представлении Селимуса Гренадин — унылое захолустье, дикая страна, которая славится лишь тем, что там разводят хороших лошадей. Больше он ничего не знает о наших краях.
— Скажи, как я выгляжу? — спросил Уил, поправляя платье, в которое он только что переоделся в гостинице.
— Как настоящая знатная дама, — похвалил Аремис, разглядывая новое одеяние своей спутницы. — Я считаю, что тебе пора замуж.
— Жду, не дождусь той минуты, когда смогу снять платье и снова влезть в штаны для верховой езды. Но это будет только завтра.
— Придется немного потерпеть для нашего общего блага.
— Кстати, где тело Фарил?
— Ее похоронили в одном далеком месте.
— Это хорошо. Если люди короля начнут искать и…
— Они ничего не найдут и решат, что она отправилась в Бриавель или куда-то еще. Кому какое дело?
Уил отвернулся и устремил взгляд на свою кружку с элем.
— Боюсь, как бы Пил не подвел нас.
— Это почему же?
— Он ведь служитель культа Шарра. Ложь противна его душе. Ему будет нелегко сказать неправду об Илене и Фарил.
— А в королевской темнице ему, по-твоему, будет легче?
Уил поморщился.
— Думаю, нам не стоит беспокоиться по этому поводу. В любом случае, это уже не в нашей власти. И все-таки, хотел бы я знать, почему колдун не сказал мне, куда именно следует отправиться.
— Может, он просто не смог? — предположил Аремис.
Уил нахмурился.
— Я не вижу причин, почему он не смог бы этого сделать. Но, насколько мне помнится, он вообще ничего не уточнял. Даже не назвал своего имени. Думается мне, что он скорее всего имел в виду Глухомань.
— Пожалуй. Глухомань — то самое место, куда никто не осмеливался проникнуть.
— Что тебе о ней известно?
— Не слишком многое, — печально вздохнул Аремис. — Говорят, что она заколдована. Да ты и сам знаешь, какими суеверными были в прошлом моргравийцы и бриавельцы.
— Это все бабушкины сказки. И ты в них веришь?
— Правильнее сказать, хотел бы верить.
— Я слышал, что оттуда никто ни разу не возвращался.
— Я тоже слышал. Вот это скорее всего правда. Как ты считаешь?
Уил безрадостно покачал головой.
— До того, как я стал Роменом Корелди, я бы сам посмеялся, скажи мне кто-то, что магия существует. Но теперь мне пришлось поверить в колдовские чары. Я всегда считал, что Глухомань — плод воображения, сказка, придуманная для того, чтобы объяснить, почему в ней никто не живет.
Аремис допил свой эль и с нескрываемым наслаждением потянулся.
— Если бы это место не представляло собой никакой опасности, оно давно бы стало частью Бриавеля или другого королевства. Каким бы ни был на самом деле этот дикий край, на него до сих пор никто не смеет посягать.
— Есть кое-что еще, — задумчиво проговорил Уил, потягивая эль мелкими глотками.
— Рассказывай!
— Нейв.
— Тот самый пес, о котором ты как-то упоминал?
— Мне кажется, он непременно отыщет меня и отведет куда надо.
— Странно как-то все это звучит, — признался Аремис, вытирая ладонью губы. — Неужели нам придется дожидаться этого самого Нейва?
— Нет, мы сейчас отправимся дальше. Он нас сам найдет. У меня почему-то такое чувство.
— Мы можем доверять Элспит?
— Можем, — с выразительной интонацией ответил Уил.
— Я имел в виду другое. Я хотел вот что спросить — не собьет ли ее с пути любовь к этому парню, как там его, Лотрину?
— Самое трудное, Аремис, — необходимость полагаться на других. Я полагаюсь на то, что Элспит удастся передать мои слова королеве Валентине. Что же касается герцога, то хочется верить, что, несмотря на его боль и гнев, он все же сохранит ясную голову, покажет королю свою преданность, сдержит желание броситься вместе со своим войском в Перлис. Я надеюсь, что Валентине достанет выдержки, и она откажет Селимусу. Я также надеюсь на то, что и Кайлех воздержится от необдуманных действий.
Уил вздохнул.
— Мне вся понятно, Уил, — отозвался наемник, пристально посмотрев в глаза Илены. — Ни на кого не полагаться. Вот мой девиз. Невозможно управлять судьбами других людей, строить из себя всемогущее божество. Делай, что должно, и справляйся с трудностями по мере их появления. Я не верю, что у Элспит хватит терпения дождаться тебя. Я не верю в то, что твоя королева сможет устоять перед напором Селимуса. Я не думаю, что Кайлех будет долго проявлять благоразумие. А кто посмеет упрекнуть семью Фелроти в жажде мести? Единственное, что мы себе сейчас можем позволить — это сосредоточить наши усилия на главном. Невозможно одновременно присутствовать повсюду. Ты хочешь получить объяснение преследующему тебя проклятью — что же, давай поищем это объяснение. Давай найдем этого колдуна, сейчас для нас это самое главное.
— Но тебе-то это зачем, Аремис?
— Признаюсь тебе честно — мне сейчас больше нечем заняться.
