— Доктор Кейтс — женщина привлекательная, — заметила Делорм. — Вы знаете что-нибудь о романтической стороне ее жизни?
— О нет. Ничего об этом не знаю. Мне почему-то кажется, что у нее был кто-то в Садбери, но больше вам ничего сказать не могу. Доктор Кейтс обожает свою работу, и разговариваем мы с ней всегда только о медицине.
— Вы продали ей практику, верно?
— Продал? Нет-нет, практику нельзя продать, во всяком случае — в этой провинции. Нет-нет. Я познакомился с ней, когда она была в ординатуре Торонтской больницы, и, как и все остальные, был ею просто очарован. Она сказала, что очень хотела бы осесть в Алгонкин-Бей и принимать здесь больных, и я это запомнил. Я уже десять лет намеревался уйти на покой. В конце концов я предложил ей в течение полугода помогать мне на приемах, после чего я с достоинством уйду. Что я и осуществил.
— Доктор Шокетт, когда вы купили билеты в Пуэрто-Рико?
— Месяц назад. Не понимаю, какое отношение имеют к делу мои билеты.
— Можно мне на них взглянуть?
Доктор Шокетт поднялся, еще больше побагровев, и Делорм видела, что, выходя из комнаты, он с трудом сдерживает гнев. Вскоре он вернулся и, не говоря ни слова, протянул ей билеты. Два билета в Пуэрто-Рико и обратно, куплены месяц назад, срок возвращения — через неделю.
— Спасибо. — Делорм отдала ему билеты. — Где вы планируете остановиться?
— Пальмас-дель-Мар, очень милый курорт на южном побережье. Знаете?
— Нет. — Отпусками на карибском побережье Делорм не интересовалась. И вообще она плохо себе представляла, где находится Пуэрто-Рико, знала только, что это южнее Флориды.
— Великолепное место. Просто идеальное. Пляж не очень велик, зато там одно из лучших полей для гольфа, какие я видел в жизни.
— Не могли бы вы мне сказать, где вы были в ночь с понедельника на вторник, около полуночи?
— Как всегда по понедельникам, играл в бридж с друзьями. Мы всегда… черт побери, надеюсь, вы не подозреваете меня в том, что я имею к этому какое-то отношение? Пропала молодая женщина, врач, при чем здесь я, ради всего святого?
Делорм помедлила с ответом, наблюдая, как на виске у доктора Шокетта бьется жилка.
— У вас были финансовые отношения с доктором Кейтс. Хорошо, практику вы ей не продавали, но в кабинете огромное количество медицинского оборудования. Полагаю, у вас возникли разногласия по поводу того, что из этого оборудования должно перейти к ней. И вас это очень рассердило.
— Вот как. — Доктор Шокетт скрестил руки на груди и окинул Делорм взглядом. — Хотел бы я знать, кто вам об этом сообщил.
— Доктор Кейтс отказывается выплачивать вам стоимость оборудования? Ту сумму, которую вы считаете справедливой?
— Боюсь, все не так ужасно, как вы говорите. Мне надо было обратиться к адвокату, я всегда так поступаю, когда занимаюсь подобными делами, но на этот раз я так делать почему-то не стал. Возможно, потому, что Уинтер… ну, она прелестное существо, скажем так. Тем не менее у нас произошел спор из-за уценки оборудования. Вы знаете, сколько стоит новый смотровой стол? Мне казалось, мы сошлись с ней на цифре, которая как раз составляла среднее между тем, что я получил бы за оборудование, выстави я его на продажу, и той суммой, которую Уинтер должна была бы заплатить, если бы покупала новое. Мне казалось, мы пришли к компромиссу, но, видимо, я ошибался. В конце концов, спросите у нее сами, если вы думаете, что я лгу.
— К сожалению, у доктора Кейтс сейчас нельзя об этом спросить, поскольку неизвестно, где она. О какой сумме шла речь?
— Не о баснословной. Тысячи две. Ей надо было платить за обучение, от восьмидесяти до ста тысяч, и у нее каждый цент был на счету. Наверняка она думает, что мы с ней остановились на более низкой сумме, но она выдает желаемое за действительное. Так или иначе, все это не очень важно. А теперь, если у вас больше нет ко мне вопросов…
— Вопросов больше нет. Я бы только хотела узнать фамилии людей, с которыми вы играли в бридж.
Следующая остановка: Гленн Фримонт, неприятный пациент.
Фримонт открыл дверь. На нем был купальный халат, который выглядел так, словно успел сменить уже несколько владельцев и по меньшей мере один из этих владельцев в нем скончался. Низенький человек тридцати с лишним лет; Делорм никогда раньше не видела таких сальных волос.
— Мистер Фримонт, я расследую дело об исчезновении доктора Уинтер Кейтс, — сказала она, представившись. — Разрешите мне войти и задать вам несколько вопросов?
Над входной дверью квартиры Фримонта, располагавшейся в подвале, не было козырька, а у Делорм не было зонта. Ледяные капли дождя ползли по ее шее.
— Зачем? — Фримонт протянул руку к дверному косяку, словно чтобы пресечь возможные внезапные движения пришедшей.
— Вы — один из пациентов доктора Кейтс. Мне нужно задать вам ряд вопросов.
— Пациентов у нее миллион. Почему ко мне?
— Мистер Фримонт, вы предпочитаете, чтобы к этому расследованию подключился ваш профсоюз? Я могу им позвонить.
— Валяйте. Я все равно от них ухожу, уродов. Спину себе надорвал. Отродясь такого не было. А все почему? Потому что целыми днями таскаю банки с краской по лестнице, вверх-вниз, два пролета. Сами попробуйте. Посмотрим, как вам это понравится.
— Вы устроили скандал в кабинете доктора Кейтс. Это потому что она отказалась поддержать вашу жалобу?
— Не было никакого скандала. Просто поспорили с ней кое о чем.
— Свидетели утверждают, что вы били кулаком по столу и ногой сбили цветочный горшок.
— Она меня назвала лжецом. Я такого терпеть не могу, черт возьми. Ни от кого.
— Не могли бы вы мне сказать, где вы были в ночь с понедельника на вторник, около полуночи?
— С понедельника на вторник? Да, могу вам сказать, где я был. Я был в Торонто.
— Почему вы туда поехали?
Фримонт сунул указательный палец за правую щеку и оттянул ее. Мелькнуло что-то розовое, крест- накрест пересеченное черными швами.
— Операция на десне. Рано утром во вторник. Приехал туда накануне, остановился в гостинице. Подождите-ка здесь.
Фримонт закрыл дверь. Делорм подняла капюшон куртки. Дождь барабанил по нейлону. Лужицы у ее ног затянуло льдом.
Минуты через две Фримонт вернулся с горстью каких-то бумажек. Он стал одну за другой передавать их Делорм:
— Чек из гостиницы. Чек с заправочной станции на Спадина-роуд. Чек от моего пародонтолога. Ходит в черном халате и обходится мне жутко дорого, черт бы его побрал.
— Вы всегда сохраняете все чеки? — поинтересовалась Делорм, записывая фамилию и телефон дантиста.
— Только когда хочу, чтобы мне заплатили по медицинской страховке.
— Этого вам будет трудно добиться. В этой провинции страховые компании не оплачивают стоматологию.
Фримонт забрал у нее чеки.
— Все-то вы знаете.
— Благодарю вас за содействие, мистер Фримонт.
— Нет, это вам спасибо, детектив. Приятного вам дня.
Еще не дойдя до машины, она услышала вопль Фримонта из-за закрытой двери: «Гадина!»
И служащие гостиницы, и пародонтолог подтвердили все, что говорил Гленн Фримонт: как только
