прозаическое: составление и рассылку объявлений с фотографией доктора Кейтс. «Видели ли вы этого человека?» Внизу был указан телефон Делорм. А Желаги все утро собирал показания соседей докторши по Твикенхему. Делорм оставила половину объявлений у него на столе и отправилась к экспертам.
Из всех комнат полицейского управления больше всех пострадало при ремонте именно помещение экспертов. Потолок сняли, и сотрудники натянули над своими столами и картотечными шкафами временные пластиковые тенты, которые отлично защищали вещи от пыли, но при этом препятствовали какой бы то ни было циркуляции воздуха. Впрочем, звуков строительства, доносившихся сверху, пленка не заглушала.
— Как вы можете тут работать? — поинтересовалась Делорм у Арсено. Ей приходилось перекрикивать шум дрели. — Тут нет воздуха.
— Воздух? — переспросил Арсено. — Здесь разрушаются мои органы слуха, а вы беспокоитесь о воздухе?
Коллинвуд поднял глаза на Делорм и тут же вновь склонился над компьютером, невозмутимый, как монах.
Делорм с Арсено вышли в коридор.
— Что вы мне можете дать по кабинету доктора Кейтс?
— Это же врачебный кабинет, его содержат в чистоте. Думаю, вы не ожидали, что мы там найдем миллион отпечатков.
— Было бы достаточно одного отпечатка.
— Там даже больше. Но почти все принадлежат доктору Кейтс и ее ассистентке. Остальные мы прогоняем по базе, но пока пусто.
— А на обертке от бинта?
— Только пальчики врача. Больше ничьих нет.
— Вы надрываете мне сердце, Пол. А как насчет бумаги со смотрового стола? Ассистентка клянется, что в понедельник вечером ее сменили на чистую, но вчера утром оказалось, что ею после этого пользовались.
— К сожалению, ничего. Ни волосков, ни волокон. Но мы нашли следы крови. Четвертая группа, резус отрицательный.
— Это ведь редкая группа?
— Да, довольно редкая. Мы отправили ее в судмедэкспертизу, чтобы они сделали анализ ДНК, но вы же сами знаете — на это всегда уходит много времени.
Сквозь ледяную морось Делорм ехала к дому доктора Рэймонда Шокетта. Рэй Шокетт лечил жителей Алгонкин-Бей двадцать пять лет. Жил он в трехэтажном здании из красного кирпича на Бэкстер-стрит — маленькой, идущей под уклон улочке всего в четырех кварталах от больницы Святого Франциска. Делорм могла не задумываясь назвать по меньшей мере трех врачей с Бэкстер-стрит. Ее родители не раз водили ее к доктору Рено, который жил на этой улице. Это был ворчливый старикан, специалист по болезням горла, всегда носивший на лбу лампу-рефлектор. Он постоянно грозился, что вырежет Делорм гланды, но умер, так и не исполнив своего обещания.
Возле боковой двери дома Шокетта стояла «тойота РАВ-4», из-за похолодания покрывшаяся тонкой коркой льда. Делорм припарковалась рядом и, прежде чем выйти, записала номер «тойоты».
Когда Шокетт открыл фасадную дверь, Делорм показала свой значок и представилась по- французски.
— Вам повезло, что вы меня застали, — ответил Шокетт по-английски. — Завтра в это время мы с женой уже должны быть в Пуэрто-Рико.
Это был высокий человек за пятьдесят, какой-то очень румяный, благодаря чему он казался весьма жизнерадостным (что, как подозревала Делорм, не соответствовало действительности), и с длинным прямым носом, придававшим ему вид сноба (каковым он и был, как решила Делорм).
Делорм продолжала по-английски:
— Доктор Шокетт, вы знаете женщину по имени Уинтер Кейтс?
— Да, конечно. Она собирается взять моих больных. Уже взяла, на самом-то деле. Что-то случилось? Только не говорите, что какие-то воры опять взломали…
— Боюсь, доктор Кейтс исчезла.
— Исчезла? Что вы имеете в виду? Не явилась на работу?
— Ее никто не видел и не слышал с позднего вечера понедельника, когда она сидела дома и смотрела телевизор. Вчера утром она должна была ассистировать на операции, но не пришла. А позже у нее был прием больных, но она не появилась и у себя в кабинете.
— Вероятно, попала в аварию. Были такие дожди. А теперь вся эта вода замерзает.
— Доктор Кейтс пропала, но ее машина на месте.
— Бог ты мой. Неприятная история. А вы уверены? Я ее видел всего пару дней назад.
— Можно мне войти и задать вам несколько вопросов?
Румяное лицо доктора Шокетта чуть сморщилось, но тут же изобразило радушие.
— Конечно. Входите, входите. Все, что в моих силах…
Шокетт провел Делорм в уютную маленькую гостиную с телевизором и множеством шкафов, набитых книгами с английскими названиями. Делорм подумалось, что доктор Шокетт — из той редкой в наши дни разновидности франкоканадцев, которые старательно приникли к английской культуре, отринув собственные корни. На многих полках стояли фильмы о гольфе и соответствующие спортивные трофеи. По-видимому, он был завсегдатаем местных турниров. Здесь были малые призы и большие. Золоченые игроки воздевали золоченые клюшки. Грамоты, чашки, кружки, спортивные календари… На стене висела фотография: Шокетт в клетчатых штанах и желтом кардигане рядом с каким-то, по-видимому, знаменитым, гольфистом; Делорм не могла точно сказать, Джек Никлаус это или кто-то другой. Из игроков в гольф она знала только Тайгера Вудса, все остальные были для нее на одно лицо: просто мужчины в смешных штанах.
— Надеюсь, с ней ничего не случилось, — продолжал Шокетт. — Надеюсь, у нее все в порядке.
— Вы сказали, что недавно ее видели. Когда именно?
— В универмаге «Уол-Март». Да-да, в «Уол-Марте». Помню, что это было в четверг.
— Вам не показалось, что она в стрессовом состоянии?
— Вовсе нет. Она всегда очень жизнерадостная. И в каком-то смысле очень бесстрашная. Ее ничто не может расстроить.
— Может быть, у нее были какие-то враги? Она кого-нибудь опасалась? Беспокоилась из-за кого-то?
— Уинтер? Не могу себе представить, чтобы у нее могли быть враги. Она — типичное общественное существо. Живет здесь всего шесть месяцев — и за это время успела завести себе больше друзей в больнице, чем я за шесть лет. Кроме того, раскрою вам ее маленькую тайну: она просто обожает ассистировать.
— Ассистировать?
— На операциях. Сразу же сообщила, что обожает это. Большая редкость.
— Почему редкость?
— Почему? — Шокетт посмотрел на Делорм как на несмышленыша. — Потому что это невыгодно, вот почему. Департамент здравоохранения провинции Онтарио в своей бесконечной мудрости устроил так, что теперь врачу общей практики гораздо выгоднее принимать больных у себя в кабинете, чем работать в операционной. Два часа за операционным столом оплачиваются так же, как прием двух-трех пациентов. Разумеется, за это время вы можете принять гораздо больше. В наши дни клятва Гиппократа стала каким-то обетом добровольной нищеты. Вы знаете, сколько я получу, если, скажем, наложу шину на вашу сломанную руку? Вдвое меньше, чем получит ветеринар, если он будет накладывать шину на лапу вашего пса. Так что, прошу вас, не вынуждайте меня говорить на такие темы. Все, что вам нужно знать об Уинтер Кейтс, — это то, что местные врачи к ней очень хорошо относятся. Отлично владеет собой, великолепное чувство юмора. Уж поверьте мне, чувство юмора в операционной ценится очень высоко.
— Хорошо бы оно ценилось и в полиции, — отозвалась Делорм.
В ходе дальнейших расспросов выяснилось, что доктор Уинтер Кейтс была интерном в детской больнице, затем закончила ординатуру Торонтской больницы общего типа.
