возраста? Плюс-минус три года.
— Наберитесь терпения, сейчас посмотрю в базе данных. А вы пока возьмите еще печенья.
Спустя несколько минут Говард Мэтлок вновь возник в дверном проеме, держа в одной руке компьютерную распечатку, а в другой — печенье.
— У меня есть три клиента-мужчины под шестьдесят, вот их фамилии, адреса и телефоны, но мне вам их не следует давать. Это было бы неподобающее поведение с моей стороны.
— Заставить вас я не могу, мои полномочия не распространяются на Нью-Йорк. Во всяком случае, не думаю, чтобы человек, который воспользовался вашими личными данными, дал вам свое настоящее имя и адрес. Вы хорошо знаете всех этих троих? Давно с ними работаете?
— С двумя из них — да. Один — режиссер-документалист, другой — специалист по выбору натуры для киносъемок, обычно я работаю именно с кинематографистами. Оба они имеют со мной дело вот уже больше десяти лет.
— А третий?
— Даже не знаю… — Мэтлок улыбнулся. — У вас есть какие-то определенные планы насчет обеда?
Кардинал не знал, что и сказать. Он почувствовал, что начинает краснеть.
— Ох уж эти канадцы. Вы не знаете в этом городе ни единой живой души, а я вам предоставляю возможность пообедать в чудесном ресторане с великолепным специалистом, то есть со мной. Господи помилуй, мне уже пятьдесят восемь, я совершенно безобиден.
— Очень любезно с вашей стороны, — выдавил из себя Кардинал. — Видите ли, у меня сейчас очень жесткий график.
— Понятно. Что ж, попытка не пытка.
— Вы назовете мне фамилию этого третьего человека?
— Это была просто маленькая хитрость. Никакого третьего человека нет. Их всего двое.
Кардинал позвонил Масгрейву со своего мобильного из кофейни «Старбакс» у станции метро «86-я улица».
— У меня есть старый друг в оттавской штаб-квартире разведки, — сообщил Масгрейв. — Ему лет шестьдесят пять. Всю жизнь в службах безопасности. Лягушатник, фамилия его Турель. Если бы не комиссия Макдоналда,[7] он бы никогда не дослужился до инспектора. А теперь он типичный бюрократ. В общем, так или иначе, — продолжал Масгрейв, — у дядюшки Туреля нашлось что нам рассказать. Не знаю, известно ли вам, что разведка постоянно держит под наблюдением все важнейшие аэропорты. Их люди круглосуточно дежурят в Пирсоне, вместе с таможней и иммиграционной службой.
— И сколько у них там людей? Один-два?
— Побольше. Шесть. Турель не знает, давал ли им кто-нибудь информацию частным образом или нет, скорее всего — нет, но в таком случае это было просто потрясающее совпадение. В общем, они лениво пропускали мимо себя счастливых пассажиров, прилетевших нью-йоркским рейсом. И вместе с иммиграционной службой задержали на минутку этого так называемого Мэтлока. Он громко протестовал, ему надо было успеть на пересадочный рейс и все такое. Короче говоря, они не обратили внимания, чья у него там фамилия на водительском удостоверении, но отпечатки пальцев они не прозевали.
— У разведслужбы своя база?
— Общая криминальная база данных, они получают к ней доступ через нас или местную полицию, то есть через вас. Но у них заведены собственные досье — даже не совсем досье, потому что они обычно касаются скорее подозрений, чем преступлений. В общем, система безопасности, полная секретность, тяжелый случай паранойи, главное — напустить побольше туману, понимаете, о чем я?
— И отпечатки совпали с кем-то из их базы.
— Еще как совпали. Имя: Майлз Шекли. Место работы в настоящее время: неизвестно. Предыдущее место работы — внимание: сотрудник резидентуры ЦРУ в провинции Квебек.
— Где именно в Квебеке? Когда? Давно?
— Турель говорит — лет тридцать назад. В семидесятом. В Монреале.
— Тридцать три года назад. Так что его тогдашнее место работы, скорее всего, никак не связано с его убийством в Алгонкин-Бей, согласны?
— Видимо, не связано.
— Когда он ушел из ЦРУ?
— В семьдесят первом, судя по его служебному досье.
Кардинал буквально кожей ощутил поражение, полный разгром.
— Иными словами, тупик. По всем признакам.
— Согласен. Тридцать лет — срок немалый. За это время судьба человека может сто раз перемениться.
— Почему же тогда Сквайр лгал насчет личности Масгрейва? Почему разведка так тщательно скрывала, что на самом деле убитый — Шекли?
— Потому что Келвин Сквайр — заносчивый ублюдок с ноутбуком. Потому что его разведслужба — самая бесполезная на свете. Не знаю. Турель дал мне то, что сумел узнать из аннотации: к самому делу у него доступа не было. А в аннотации кратко указывают основные связи, место жительства, последнюю известную дату проявления активности и то, что Турель назвал «температурой». У Майлза Шекли температура была обозначена красным. Вот почему они следили за каждым шагом этого типа. Почему досье Шекли пометили красным, Турель не знает, и у него нет каналов, чтобы это выяснить. Но он старается разузнать что может. Уж поверьте, он будет только рад прищучить одного из этих пижонов, напичканных компьютерами.
— Значит, вы считаете, что нашего парня убили люди из разведки?
— Канадская разведка — это органы незнания, убийства не их специальность. Даже если бы они решили с кем-нибудь расправиться, они бы не стали поручать это Сквайру или другому действующему сотруднику. Они бы сделали это как минимум через третьи руки. Нет, я думаю, они проследили за Шекли до Алгонкин-Бей и, проявив свои обычные таланты, позволили, чтобы его у них под носом убили и скормили медведям.
— Тогда почему разведка не воспользовалась тем, что мы расследуем его убийство? Зачем было пускать нас по ложному следу?
— Очень хороший вопрос. Думаю, чем раньше мы его зададим нашему компьютерному умнику, тем лучше.
— А что за дело они завели на Шекли? Уголовное? Или нет?
— Кардинал, вы забыли, чем я зарабатываю себе на хлеб? Я уже созвонился со своими американскими информаторами. Как только они мне что-нибудь сообщат, я дам вам знать.
— Спасибо.
— И еще. Раз уж вы расширяете свой кругозор в этой столице мирового упадка… Мне удалось добыть для вас кое-что ценное.
— Настоящий адрес Шекли?
— Угадали. Нью-Йорк-сити, Шестая Восточная улица, пятьсот четырнадцать.
Кардинал записал.
— Отлично. Я уже говорил с ребятами из полицейского управления Нью-Йорка. Похоже, им вообще наплевать на мои действия.
— Поосторожнее с этими парнями. Они очень ревниво относятся к своей территории.
— Ну, я был с ними предельно обходителен.
— Знаете, Кардинал, я с вами не первый год работаю. Не замечал в вас особой обходительности.
Гектор Роблес, управляющий дома 514 по Шестой Восточной улице, оказался очень милым сорокалетним латиноамериканцем, который, судя по всему, практически ничего не знал о мистере Шекли. Он вещал, поднимаясь вместе с Кардиналом по вызывающей головокружение лестнице и то и дело протыкая воздух пальцем или рубя его ладонью, чтобы подчеркнуть особенно важные детали.
