мире.
Однако Монро не преминул начать на острове продажу привезенных им товаров.
— Стивен, — сказал Ричард, — помнишь, когда-то ты предлагал мне братскую помощь? Ты не мог бы одолжить мне немного денег? Я отдам их векселями — разумеется, с процентами.
— Я охотно одолжу тебе денег золотыми монетами и дождусь, когда ты вернешь мне долг золотом, — с хитрой улыбкой отозвался Стивен. — Какая сумма тебе нужна?
— Двадцать фунтов.
— Сущие пустяки!
— Ты уверен?
— Брат, я получаю щедрое жалованье от правительства. За время пребывания на острове у меня скопилось две или три сотни фунтов — точно не знаю, я никогда не спрашивал об этом казначея. Мои потребности просты, мне все равно, чем оплачивать их, — золотом или векселями. А у тебя есть жена и скоро появится ребенок, не говоря уже о доме, который давно пора достроить. — Закрыв все ставни, Стивен снял со стены челюсть акулы, пойманной им еще на «Александере», нажал какую-то пружину и открыл потайную дверцу в стене. Из тайника он вынул увесистый кошелек.
— Вот тебе двадцать фунтов, — сказал он, отсчитывая монеты на ладонь Ричарда. — Как видишь, без гроша я не остался.
— А если кто-нибудь польстится на акулью челюсть и обнаружит тайник?
— Надеюсь, челюсть окажется последней в списке воров. — Стивен спрятал кошелек и снова повесил на стену трофей. — Пойдем, пока какой-нибудь толстосум не опередил нас.
Ричард купил несколько мер муслина с рисунком тонких веточек, уже давно сообразив, что Китти сказала ему не всю правду: платья для служанок обычно шили из шерсти, а три ярда муслина действительно могли стоить три гинеи. Должно быть, судья просто пожалел плачущих, растерянных девушек, а присяжные поддержали его. Кроме того, Ричард купил дешевый коленкор для повседневной одежды, катушку ниток, иголки, ножницы, линейку длиной в ярд и мастерок для себя, железную печку с решеткой, поддоном для золы и отверстием для дымовой трубы. У капитана Монро нашлась и разборная дымовая труба из тонкой стали, но он запросил за нее больше, чем за всю печку. Оставшиеся деньги Ричард потратил на плотную хлопчатобумажную ткань, из которой получились бы отличные пеленки, и темно-красную шерстяную саржу на зимние пальто Китти и малышу.
— Ты израсходовал почти столько же денег, сколько на покупку двенадцати акров земли, — заметил Стивен, проверяя, прочно ли привязаны покупки веревкой к саням. — Этот Монро — настоящий разбойник.
— Земля требует труда, а трудолюбия мне не занимать, — отозвался Ричард. — Но я хочу, чтобы моей жене и детям жилось на Норфолке как можно удобнее. Шерстяная и холщовая одежда не годится для этого климата, ткань, которую нам выдают со склада, расползается при первой же стирке. Лондон опять обманул нас. Однако, поскольку Китти шьет лучше, чем готовит, скоро у нас появятся обновы. — Он просунул руки в упряжь и застегнул пряжку на груди. Сани легко сдвинулись с места, хотя их груз весил не менее трехсот фунтов. — Кстати, сегодня вечером мы ждем тебя к ужину, Стивен.
— Благодарю за приглашение, но принять его не смогу. Мы с Тобиасом решили отпраздновать отлет птиц с горы Питта, поужинав двумя прекрасными рыбинами, которых я сегодня утром поймал на рифе.
— О Господи! Ты же мог утонуть!
— Только не я! Большие волны я чую за милю.
Ричард мысленно согласился со Стивеном, зная, что он
наделен особым даром предсказывать погоду, чувствовать течения и волны. Никто не знал о климате Норфолка больше, чем Стивен.
Решив сразу увезти печку в новый дом, Ричард начал взбираться по крутому склону горы Георга, двигаясь от дороги на Куинсборо. Такое восхождение было для него не в новинку: по склону длиной в милю ему уже приходилось таскать сани, нагруженные каменными глыбами. Будь у него тележка на колесах, втягивать ее на гору было бы труднее, а полозья саней легко скользили по колеям, даже когда дорогу покрывала грязь. Но в это время года такое случалось нечасто. Только по ночам шли ливни, спасая урожай пшеницы и кукурузы.
Ричард постоянно боролся с искушением бросить работу на лесопилках и заняться расчисткой собственной земли, но ему хватало здравого смысла, чтобы подавить в себе эти опасные желания. А бедняга Джордж Гест не выдержал, перестал работать на правительство, занялся строительством собственного дома и был приговорен к порке.
Плеть приходилось все чаще пускать в ход: майор Росс, лейтенант Кларк и капитан корпуса Нового Южного Уэльса Уильям Хилл старались поддержать хоть какое-то подобие порядка в колонии, членам которой была чужда солидарность. Они жили в соответствии с традициями своей родины, скудным жизненным опытом и собственными идеалами, а идеалом счастливой жизни для слишком многих была праздность. В Англии большинству колонистов никогда не приходилось трудиться — это было справедливо не только для каторжников, но и для солдат. Положение осложняло еще одно обстоятельство: почти все важные посты занимали шотландцы, а среди солдат и каторжников шотландцы были редкостью.
«Нами правят с помощью плетки, нас высылают на соседний остров и приковывают цепями к мельничному жернову — а все потому, что правительство убеждено: править — значит карать. Но должен же быть какой-то другой способ, а какой — я не знаю. Как сделать хороших пехотинцев из Фрэнсиса Ми и Элиаса Бишопа? Как превратить в порядочных людей негодяев вроде Лена Дайера или Сэма Пикетта? Это ленивые, алчные твари, которым доставляет наслаждение делать подлости и создавать хаос. Нет, наказания не превратят ми, бишопов, дайеров и пикеттов в трудолюбивых, ответственных граждан. Но эта задача оказалась не под силу и сравнительно мягкосердечному лейтенанту Кингу в те дни, когда население острова не превышало сотни душ. За доброту ему платили мятежами и заговорами, презрением и дерзостью. А когда численность его подчиненных достигла ста пятидесяти человек, лейтенант Кинг был вынужден ужесточить дисциплину и все чаще прибегать к помощи плетки. Его загнали в тупик, и в качестве последнего средства он избрал порку. Значит, выхода нет, а как бы я хотел его найти! Чтобы моя Китти и наши дети жили в чистом, упорядоченном мире!»
Так размышлял Ричард, чтобы сделать сносным тяжкое испытание — втаскивание саней на гору Георга. Он одновременно давал работу и мышцам, и уму, изводя последний неразрешимыми вопросами.
На вершине горы он остановился передохнуть; дальше дорога была ровной, без крутых подъемов и спусков. Вдалеке показался Путь Моргана, и Ричард свернул с дороги на тропу между деревьев, среди которых уже попадались свежие пни. Он давно решил сохранить сосны вдоль границ участка и расчистить его плоскую середину. Здесь он намеревался выращивать пшеницу — капризный злак, страдающий от соленых ветров, дующих со всех сторон. Остров был не настолько велик, чтобы задерживать ветры со стороны моря. Пологие берега ручья Ричард решил засадить кукурузой для свиней.
У берега ручья Ричард расстегнул упряжь и остановился. Он уже проложил по берегу удобную тропу до самой террасы, где возводил дом, но, несмотря на всю силу, не смог бы удержать тяжело нагруженные сани, скользящие вниз по склону. Он выложил на землю всю кладь, кроме печки, снова привязал упряжь к задку саней и начал спускаться мелкими шажками, подталкивая пятками сани перед собой. Этот спуск занял немало времени, но наконец сани с глухим стуком врезались в холмик, который Ричард приспособил для торможения. Встревоженная шумом, Китти вскинула голову, огляделась и бросилась к мужу.
— Ричард, да ты спятил! — запричитала она, увидев тяжелые сани.
Слишком устав, чтобы опровергать это обвинение, тяжело отдувающийся Ричард сел на землю. Китти принесла ему кувшин холодной воды, присела рядом и обеспокоенно оглядела мужа.
— С тобой все в порядке?
Ричард напился, устало покачал головой и усмехнулся.
— Зато я купил тебе печку, Китти.
— У капитана Монро? — Она подошла к саням и внимательно оглядела их груз. — О, Ричард, теперь я сама смогу печь хлеб! И даже кексы, если нам хватит яичных белков! А мясо можно будет как следует прожаривать. Какое чудо! Спасибо, спасибо тебе!
На одной из потолочных балок нового дома был укреплен примитивный подъемник, поэтому втащить тяжелую печку в дом оказалось не так трудно, как спустить ее в санях по склону. Затем Ричард вместе с
