— Что? Не твой собственный брат? — спросил Скавр, притворившись удивленным.
Но Марий усмехнулся, спокойный:
— Мой брат Марк Марий — новичок в морском деле, как и я. А все Антонии любят ходить в море.
Скавр засмеялся:
— Когда они не на море!
— Правда. Но он в порядке, наш претор Марк Антоний. Думаю, он справится с этим делом.
— Я тоже так думаю.
— А тем временем, — добавил Сулла, улыбаясь, — Казначейство будет так стенать по поводу закупок зерна и пиратских нападений, что даже не заметит, сколько денег потратило на армии простолюдинов. Ибо Квинту Лутацию тоже придется набрать такую армию.
— О Луций Корнелий, ты слишком долго был на службе у Гая Мария! — сказал Скавр.
— Я подумал о том же, — неожиданно сказал Марий. Но больше не добавил ничего.
В конце февраля, покончив с делами, связанными с похоронами Юлиллы, Сулла и Марий уехали в Заальпийскую Галлию. Марсия согласилась остаться в доме Суллы на некоторое время — присматривать за детьми.
— Не жди, чтобы я поселилась здесь навсегда, Луций Корнелий, — сказала она угрожающим тоном. — Теперь, когда мне за пятьдесят, я хочу переехать на побережье Кампании. Моим костям не по нраву здешняя сырая погода. А тебе лучше жениться снова, чтобы у твоих детей была хорошая мать и сводные братья или сестры, с которыми они могли бы играть.
— С женитьбой придется подождать, пока мы не покончим с германцами, — ответил Сулла, стараясь говорить вежливо.
— Ну что ж, тогда после германцев, — согласилась Марсия.
— Но это будет года через два, — предупредил он.
— Два?! Один — и ни месяцем больше!
— Может быть, хотя лично я сомневаюсь. Рассчитывай лучше на два, дорогая теща.
— Ни секундой дольше, Луций Корнелий.
Сулла посмотрел на нее, вскинув бровь:
— А тебе лучше уже сейчас начать присматривать для меня подходящую жену.
— Ты шутишь?
— Нет, не шучу! — воскликнул Сулла, начинавший терять терпение. — Как, по-твоему, я могу уехать сражаться с германцами и одновременно подыскивать себе в Риме новую жену? Если ты хочешь уехать в Кампанию сразу же после моего возвращения, тогда загодя подбери мне жену, да так, чтобы та была согласна.
— А какую жену ты хотел бы?
— Мне все равно! Только чтобы она была добра к моим малышам, — сказал Сулла.
Сулла был рад покинуть Рим. Чем дольше он оставался, тем сильнее становилось желание видеть Метробия. Но чем больше Сулла его видел, тем больше уверялся в том, что всегда будет его хотеть. Однако над взрослым Метробием Сулла уже не мог сохранять прежнее влияние. Теперь Метробий достиг того возраста, когда чувствовал, что сам может высказать свое мнение о том, как должны развиваться их отношения. Да, лучше быть подальше от Рима! Только о детях он будет скучать, о своих дорогих маленьких человечках. Очаровательных. Любящих искренне, не рассуждая. Много лун не будет его дома, но в тот миг, когда он возвратится, они встретят его с раскрытыми объятиями и миллионами поцелуев. Почему любовь взрослых не такова? Ответ прост: любовь взрослых слишком эгоистична и рассудительна.
Сулла и Марий оставили младшего консула Квинта Лутация Катула Цезаря в муках набора новой армии. Ему предстояло набирать солдат из простолюдинов, и он неустанно жаловался на это.
— Конечно, она должна быть из простолюдинов. — Марий был лаконичен и безжалостен. — Нечего хныкать — это не я потерял восемьдесят тысяч солдат при Аравсионе и в других проигранных битвах!
При этих словах Катул Цезарь, конечно, заткнулся, но сжал губы очень аристократично.
— Не стоило кидать ему в лицо такие обвинения, — сказал Сулла.
— Тогда пусть не тычет мне в лицо простонародными армиями! — проворчал Марий.
Сулла сдался.
К счастью, события в Галлии развивались, как и ожидалось. Маний Аквилий сохранил армию в хорошем состоянии. Солдаты строили мосты, акведуки и очень много занимались муштрой. Квинт Серторий возвратился, но потом снова уехал к германцам. Он сказал, что там принесет больше пользы. Он будет продвигаться вместе с кимбрами и при каждой возможности отсылать Марию сообщения. А в войсках уже поднялось настроение — предвкушали военные действия кампании нынешнего года.
В этом году в календарь надо было вставить дополнительный месяц — еще один февраль. Сразу же стала очевидна разница между прежним Великим Понтификом Далматиком и новым, Агенобарбом: Агенобарб не видел ничего хорошего в сохранении календаря, составленного по сезонам. Так, когда наступал март, была все еще зима, ибо календарь теперь опережал сезоны. В году, состоящем лишь из 355 дней, лишний месяц в двадцать дней приходилось вставлять через каждые два года — традиционно в конце февраля. Но это решение принимала Коллегия понтификов. Если членов Коллегии не подталкивал добросовестный Великий Понтифик, вопрос о календаре не поднимался — как это и случилось на этот раз.
Вскоре после того, как Сулла и Марий вошли в привычный ритм жизни армейского лагеря по ту сторону Альп, пришло письмо от Публия Рутилия Руфа.
Определенно, нынешний год будет насыщен событиями, поэтому моя главная проблема — с чего начать. Конечно, все ждали, что ты уйдешь с их дороги. Клянусь, ты не дошел даже до Окела, а они уже, как крысы, прыгали по всему нижнему краю Форума. Как они разыгрались! Кота бы на них!
Ну хорошо, начну с нашей драгоценной парочки цензоров — Свинки и его ручного кузена Козла. Свинка, который боится хрюкнуть в твоем присутствии, ходил и всем говорил, что он «прочистит Сенат» — так он выражался.
Одно можно сказать о них: становиться продажными цензорами они не собираются, так что все государственные контракты будут заключены по цене, включающей комиссионные. Однако они успели восстановить против себя Казначейство, потребовав большую сумму денег на ремонт и убранство храмов, недостаточно богатых, чтобы заплатить самим. А еще — на покраску и мраморные скамьи в уборных в трех домах главных фламинов, а также в доме Великого Понтифика. Лично меня устраивает в моей уборной деревянная скамья. Мрамор слишком холодный и тяжелый! Возникла оживленная маленькая перебранка, когда Свинка упомянул Общественный дом Великого Понтифика. Казначейство считает, что новый Великий Понтифик достаточно богат, чтобы покрасить сортиры и поставить мраморные скамьи в них за свой счет.
Затем они утвердили все ординарные контракты — и сделали это отменно, я считаю. Предложений было очень много, торги оживленные. Я сомневаюсь, что будет много бюрократических придирок. В этом деле они продвигались с неслыханной скоростью, потому что их главной целью на самом деле было пересмотреть список сенаторов и всадников. Поэтому они гнали, как на пожар. Клянусь, за один, месяц они выполнили работу, на которую обычно уходило восемнадцать месяцев! Не прошло и двух дней после заключения всех контрактов, как Свинка созвал Народное собрание, чтобы огласить результаты расследования цензорами морального облика господ сенаторов. Однако кто-то, наверное, предупредил Сатурнина и Главцию, что их имена вычеркнут. Когда Собрание открылось, все вокруг было набито гладиаторами и другими громилами, обычно не посещающими собрания на Форуме.
И как только Свинка объявил, что они с Козлом исключили из списка сенаторов Луция Апулея Сатурнина и Гая Сервилия Главцию, собрание взорвалось. Гладиаторы окружили трибуну и стащили с нее бедного Свинку, стали передавать его из рук в руки, хлестал его по щекам своими огромными ручищами. Это было что-то новенькое — никаких деревянных дубинок, только ладони. Теоретически я могу предположить, что ладонью убить нельзя, разве что стиснув ее в кулак. Я слышал, что этот метод назвали «минимальным насилием». Какая патетика! Все произошло так быстро и было так хорошо организовано, что Свинку
