— Ты все еще в театре?
— Конечно. Играть — это единственное, что я умею. Кроме того, Скилакс, отдадим ему должное, был хорошим учителем. Поэтому у меня много ролей и мало свободного времени. — Он чуть смутился. — Единственное, что изменилось, — я стал серьезным.
— Серьезным?
— Да. Видишь ли, выяснилось, что у меня нет комедийного дара. Все шло очень хорошо, пока я оставался ребенком, но когда я вырос из крыльев Купидона, то обнаружил, что мой талант — в трагедиях, а не в комедиях. Так что теперь я играю Эсхила и Акция вместо Аристофана и Плавта. Я не жалуюсь.
Сулла пожал плечами:
— Ну, по крайней мере, это значит, что я смогу ходить в театр, не выдавая себя, когда ты играешь несчастного инженю. Ты получил римское гражданство?
— Увы, нет.
— Я посмотрю, что можно сделать. — Вздохнув, Сулла поставил бокал и сложил руки, как банкир. — Мы обязательно будем встречаться. Но не слишком часто. И не здесь. Здесь — больше никогда. У меня сумасшедшая жена, которой я не могу доверять.
— Если бы мы могли встречаться хоть иногда, это было бы чудесно.
— У тебя собственное жилье или ты все еще живешь со Скилаксом?
Метробий удивился:
— Я думал, что ты знаешь. Ну конечно, откуда ты мог знать! Когда ты последний раз был в Риме? Полгода назад Скилакс умер. Он оставил мне все, чем владел, включая квартиру.
— В таком случае там и будем встречаться. — Сулла встал. — Пойдем, я провожу тебя. Я внесу тебя в списки моих клиентов. Так что если когда-нибудь тебе понадобится прийти сюда, у тебя будет уважительная причина.
В прекрасных черных глазах застыл поцелуй, когда они расставались у входа. Ни слова, ни жеста лишнего. Вертевшийся рядом управляющий или привратник и догадаться не могли бы, что этот поразительно красивый молодой человек — кто-то больший, чем новый клиент из прошлого.
— Передавай привет всем, Метробий.
— Полагаю, когда будут проходить театральные игры, тебя уже не будет в Риме?
— Боюсь, что так, — ответил Сулла, чуть улыбнувшись. — Все из-за германцев.
Итак, они расстались. Как раз в этот момент показалась Марсия — она возвращалась с прогулки с детьми и их няней. Сулла подождал ее и закрыл за ними дверь.
— Марсия, пройдем в таблиний, пожалуйста.
Насторожившись, она вошла в кабинет первая и направилась к кушетке, на которой Сулла с ужасом увидел мокрое пятно. Оно бросалось в глаза, как сигнальный огонь.
— В кресло, если ты не возражаешь, — поспешно предложил он. Она уселась и воззрилась на него, вздернув подбородок и сжав губы.
— Дорогая теща, я понимаю, что не нравлюсь тебе. Не стану и стараться искать твоего расположения, — начал Сулла, стараясь говорить непринужденно. — Я попросил тебя переехать к нам не из любви к тебе. Я беспокоился о детях. Их положение и сейчас меня тревожит. Я должен поблагодарить тебя от всего сердца за хорошую заботу о них. Они снова стали маленькими римлянами.
Она немного оттаяла:
— Рада, что ты так думаешь.
— И теперь не дети являются моей главной проблемой, а Юлилла. Я слышал вашу утреннюю ссору.
— Весь мир, должно быть, слышал ее! — резко прервала Суллу Марсия.
Он тяжело вздохнул:
— После того как ты с детьми ушла на прогулку, она поссорилась со мной, и это тоже весь мир слышал. Есть ли у тебя какие-нибудь соображения? Что нам делать?
— Единственный повод к разводу — ее пьянство, — сказала Марсия. — Думаю, тебе следует набраться терпения. Она пьет все больше. Скоро я уже не смогу скрывать ее порок ото всех. Как только это станет общеизвестным, ты сможешь выгнать ее.
Так сказала мать Юлиллы.
— А если в это время меня не будет в Риме?
— Я — ее мать. Я могу ее выгнать. Если это произойдет в твое отсутствие, я отошлю ее на вашу виллу в Цирцеях. А потом, когда ты вернешься, сможешь развестись с ней и отправить ее куда угодно. Со временем она совсем сопьется и умрет. — Марсия поднялась. Ей хотелось поскорее уйти, чтобы он не заметил, как больно ей говорить все это. — Я не люблю тебя, Луций Корнелий, — добавила она. — Но не виню тебя за теперешнее состояние Юлиллы.
— Ты вообще любишь кого-нибудь из родственников? — спросил Сулла.
Она фыркнула:
— Только Аврелию.
Он вышел с нею в атрий.
— Интересно, где сейчас Юлилла? — спросил он, вдруг поняв, что не видел ее с тех пор, как пришел Метробий. Холодок пробежал у него по спине.
— Наверное, лежит где-нибудь и ждет тебя или меня, — ответила Марсия. — Раз она начинает день со ссоры, то уж ссорится весь день и под вечер напивается до бесчувствия.
Сулла презрительно скривил губы.
— Я не видел ее с тех пор, как она выбежала из кабинета. Почти сразу же меня навестил старый друг. Я как раз провожал его, когда ты вернулась с детьми.
— Обычно она не столь застенчива, — сказала Марсия и перевела взгляд на управляющего. — Ты видел госпожу?
— Последний раз я видел ее, когда она направлялась в спальню. Спросить у ее служанки?
— Нет, не надо. — Марсия краем глаза взглянула на Суллу. — Думаю, нам нужно вместе пойти к ней, Луций Корнелий. Скажем ей, что произойдет, если она не прекратит это свинство.
Они нашли Юлиллу на полу, скорченную и уже застывшую. Ее одежда из дорогой шерсти впитала большую часть крови, поэтому было похоже, что она одета в мокрые ржаво-красные одежды — Нереида, вышедшая из вулкана.
Марсия схватилась за руку Суллы, чтобы не упасть. Он обхватил ее за талию. Но дочь Квинта Марсия Рекса сделала над собой усилие и взяла себя в руки.
— Такого решения нашей проблемы я не ожидала, — ровным голосом произнесла она.
— Я тоже, — признался Сулла, привыкший уже к смертям.
— Что ты сказал ей?
Сулла покачал головой:
— Насколько я помню, ничего, что бы могло спровоцировать такое. Можно, наверное, узнать у слуг. Наверняка они слышали.
— Нет, не думаю, что следует спрашивать у них, — сказала Марсия и вдруг прильнула к Сулле, как бы ища у него защиты. — В моем понимании, Луций Корнелий, это наилучшее решение вопроса. Лучше детям испытать мгновенный шок от смерти своей матери, чем ужас медленного разочарования в ней из-за ее пьянства. Сейчас они еще маленькие и быстро забудут. Но проживи она дольше — они будут помнить. — Она прижалась щекой к его груди. — Да, это самый лучший исход. — Слеза скатилась из-под ее опущенных век.
— Идем, я провожу тебя в твою комнату. — Он увел ее из залитой кровью кладовой. — Я, дурак, даже не подумал, что здесь висит мой меч!
— А с какой стати ты должен об этом думать?
— Задним умом крепок, — сказал Сулла.
Он знал, почему Юлилла нашла его оружие и воспользовалась им. Она видела в открытое окно его встречу с Метробием. Марсия права. Это наилучший выход из положения. И ему, Сулле, ничего не пришлось для этого делать.
