объявить, что здесь, в Галлии, по ту сторону Пада, теперь будет новая родина кимбров. И если бы он сделал это, то Рим в конце концов дал бы свое согласие. Эта территория, по большей части населенная кельтами, не была для Рима жизненно важной. Ибо физическая структура Италии не позволяла самому полуострову Италия пользоваться невероятными богатствами долины реки Пад. Все реки текли с востока на запад, с запада на восток, и пугающая горная цепь Апеннин отделяла полуостров от Италийской Галлии на всем его протяжении. Фактически Италийская — Заальпийская — Галлия была отдельной страной, разделенной, в свою очередь, еще на две страны к северу от великой реки и к югу от нее.
Когда весна перешла в лето и стала проявляться голая земля, Бойорикс вновь начал подумывать о перемещении. Зерно действительно проросло само, без посредства человека, но всходы были редки и не собирались образовывать колосьев, стручков, розеток. Невероятно коварные и умные создания, свиньи, полностью исчезли, не потеряв ни единой хрюшки. И полумиллионные стада, приведенные кимбрами, вытоптали все, что не съели, превратив поля в засоренную кострой пыль.
Настало время двигаться дальше. Бойорикс ходил среди своих младших вождей и торопил их. Те, в свою очередь, тормошили народ. В результате в начале июля скот был собран в стадо, лошади осмотрены, повозки подтянуты. Кимбры, снова объединившись в одну большую массу, направились на запад вверх по течению, вдоль северного берега Пада — в более романизированные районы вокруг большого города Плаценции.
В Плаценции находилась римская армия, пятьдесят четыре тысячи солдат. Два легиона Гай Марий выделил Манию Аквилию, который в самом начале года ушел с ними на Сицилию — разбираться с рабом- царем Афенионом. Тевтоны были наголову разбиты, поэтому не обязательно было оставлять солдат, чтобы охранять Заальпийскую Галлию.
Ситуация в точности повторяла положение при Аравсионе: опять старшим командиром был «новый человек», а младшим — высокомерный аристократ. Но разница между Гаем Марием и Гнеем Маллием Максимом была огромна. «Новый человек» Марий не собирался выслушивать всякую чушь от аристократа Катула Цезаря. Катулу Цезарю бесцеремонно указывали, что делать, куда идти и почему он должен делать это и идти именно туда. От него требовали одного: повиновения. Он точно знал, что произойдет, если он не подчинится. Потому что Гай Марий нашел время, чтобы сказать ему. Очень откровенно.
— Считай, что я провел черту, за которую ты не можешь переступить, Квинт Лутаций. Хоть одним пальцем заползи за эту черту — и я отправлю тебя в Рим так быстро, что ты сам не поймешь, как там очутился! — вот что сказал Марий. — Я не потерплю никаких цепионовских трюков! Скорее я предпочел бы иметь на твоем месте Луция Корнелия. И он мгновенно появится там, если ты переступишь эту черту хотя бы в мыслях. Понятно?
— Я не младший командир, Гай Марий, и не потерплю, чтобы со мной так обращались! — воскликнул Катул Цезарь. Лицо его покрылось малиновыми пятнами.
— Послушай, Квинт Лутаций, мне все равно, что ты там чувствуешь! — отозвался Марий преувеличенно терпеливо. — Меня заботит только то, что ты делаешь, А делать ты будешь то, что я тебе скажу, и ничего больше.
— Я не предвижу никаких трудностей, Гай Марий. Твои приказы точны и подробны, — проговорил Катул Цезарь, стараясь унять раздражение. — Но, повторяю, не обязательно разговаривать со мной так, словно я — нижний чин. Я — твой заместитель!
Марий неприятно ухмыльнулся:
— Ты тоже мне не нравишься, Квинт Лутаций. Ты просто еще один из многих высокородных посредственностей, которые думают, будто обладают священным правом править Римом. С моей точки зрения, ты похож на человека, который не сумеет как следует управлять баром, сидя между публичным домом и мужским клубом. Поэтому так мы и будем сотрудничать. Я даю инструкции, ты следуешь им буквально.
— Против воли, — сказал Катул Цезарь.
— Против воли, но буквально, — сказал Марий.
— Не мог бы ты быть потактичнее? — спросил Сулла Мария вечером того же дня. Он имел случай наблюдать, как Катул Цезарь целый час ходил взад-вперед, разражаясь тирадами в адрес Гая Мария.
— А зачем? — искренне удивился Марий.
— Потому что в Риме он кое-что значит, вот почему! А еще он значит кое-что и здесь, в Италийской Галлии! — раздраженно ответил Сулла. Он посмотрел на упорствующего Гая Мария и покачал головой. — О, ты невыносим! И становишься все невыносимее. Клянусь!
— Я уже старый, Луций Корнелий. Мне уже пятьдесят шесть. Такого же возраста, как и принцепс Сената, которого все называют стариком.
— Это потому, что наш принцепс — лысый, морщинистый старожил Форума. А ты — бодрый, полный сил командующий на поле битвы. Никто не считает тебя стариком.
— Я слишком стар, чтобы охотно терпеть таких дураков, как Квинт Лутаций. Есть пословица: «На своей навозной куче и петух храбрец». Так вот, я не намерен приглаживать перышки таким петухам, чтобы они продолжали считать себя храбрецами.
— Потом не говори, что я тебя не предупреждал, — сказал Сулла.
Ко второй половине июля кимбры собрались в долине у подножия западных Альп, на Рыжих полях, недалеко от небольшого города Верцеллы.
— Почему здесь? — спросил Марий Квинта Сертория, который то смешивался с кимбрами, то покидал их, пока они уходили на запад.
— Если бы я знал, Гай Марий! Мне никогда не удавалось попасть в окружение Бойорикса. Кимбры, кажется, думают, что они возвращаются домой, в Германию, но два знакомых вождя считают, что Бойорикс все еще намерен двигаться на юг.
— Тогда он слишком далеко зашел на запад, — заметил Сулла.
— Мои приятели полагают, что он пытается успокоить людей, заставив их верить, будто скоро они перейдут Альпы и возвратятся в Длинноволосую Галлию, а на будущий год уже будут дома. Но Бойорикс собирается держать их в Италийской Галлии достаточно долго, пока не закроются альпийские перевалы. Тогда он поставит их перед выбором — остаться в Италийской Галлии и голодать всю зиму или вторгнуться в Италию.
— Это очень хитрый маневр для варвара, — скептически заметил Марий.
— Вторгнуться в Италийскую Галлию трезубцем — тоже не похоже на стратегию варвара, — напомнил ему Сулла.
— Они как стервятники, — вдруг сказал Серторий.
— Почему? — нахмурился Марий.
— Они обгладывают кости дочиста, Гай Марий. Поэтому они и кочуют с места на место, мне кажется. Или, может быть, их лучше сравнить с саранчой. Они съедают все, что попадается на глаза, а потом летят в другое место. Эдуям и амбаррам понадобится лет двадцать, чтобы восстановить разрушения после того, как германцы погостили у них четыре года. Да и атуатуки выглядели довольно бледно, когда я уезжал оттуда.
— Тогда как же германцам удалось оставаться на своих родных землях так долго? — спросил Марий.
— Во-первых, их было меньше. У кимбров был огромный полуостров, у тевтонов — вся земля к югу от полуострова, тигурины обитали в Гельветии, херуски — вдоль реки Визургис в Германии, а маркоманы — в Бойгеме, — объяснил Серторий.
— Климат другой, — сказал Сулла, когда Серторий замолчал. — К северу от Рена дожди идут круглый год. Поэтому трава растет очень быстро, она сочная, сладкая, нежная. И зимы не морозные. Даже в глухую зимнюю пору у них больше дождя, чем снега и льда. Поэтому они могут ничего не выращивать, а только пасти скот. Не думаю, что германцы живут так, потому что таковы по природе. Это их земля диктует им образ жизни.
Марий посмотрел исподлобья:
— Значит, ты считаешь, если, например, они достаточно долго проживут в Италии, то научатся
