— Что случилось, Гай Юлий? — спросила она с любопытством.
Цезарь вновь взглянул на Юлию:
— Милая моя, тебе понравился Гай Марий?
— Да, отец.
— Чем?
Несколько мгновений Юлия размышляла.
— Речью — складной, но откровенной. Тем, что ничего из себя не строил. Он такой, каким всегда мне представлялся.
— Да ну?
— Да. Ходили слухи, будто он не говорит по-гречески, что он — неотесанный деревенщина, что его военные заслуги преувеличены по прихоти Сципиона Эмилиана. Мне всегда казалось, что люди слишком много говорят — и ты знаешь, с каким упорством и злостью, — об этом, чтобы убедить самих себя в правдивости этой лжи. Увидев его, я поняла, что была совершенно права. Я не считаю его невежей. Он умен и образован. Возможно, его греческий и нехорош, но виною тут скверный акцент. Нет, по-гречески он говорит почти так же хорошо, как на латыни. Что еще? Брови слишком густы… но это пустяк. Наряд безвкусный… но здесь, думаю, виновата его супруга.
Юлия неожиданно умолкла, смутившись.
— Юлия! Он действительно тебе понравился! — В голосе Цезаря прозвучала откровенная радость.
— Да… пожалуй.
— Рад это слышать, поскольку ты выходишь за него замуж, — выпалил Цезарь, утратив свои знаменитые дипломатические таланты.
Юлия побледнела.
— Я?
Марсия рядом с дочерью напряглась:
— Она?
— Да, — просто ответил отец, садясь.
— И когда же ты принял это решение? — Голос Марсии зазвенел от гнева. — Когда это он встречался с нашей Юлией, чтобы просить ее руки?
— Он и не просил ее руки. Это я предложил ему Юлию в жены. Сам. Или Юлиллу. На выбор. Поэтому и пригласил его на обед.
Марсия уставилась на Гая Юлия Цезаря так, будто сомневалась, в уме ли ее муж.
— Ты предложил «новому человеку», почти одного с тобой возраста, выбрать себе в жены одну из наших дочерей?
Марсия уже не пыталась скрыть своего гнева, но Цезарь оставался невозмутим.
— Да.
— Почему?
— Ты ведь прекрасно знаешь, кто он.
— Знаю.
— Значит, тебе должно быть известно, что Гай Марий — самый богатый человек в Риме.
— Да.
— Цыц, женщины! — посерьезнел Цезарь. — Вы обе знаете, что нас ждет. Четверо детей — и очень мало средств, чтобы обеспечить их будущее. Наши мальчики по праву рождения и по способностям могли бы подняться на вершину власти, наши девочки по праву рождения и красоте — выбрать себе лучших мужей в Риме. Но у нас нет для этого денег!
— Верно, — упавшим голосом подтвердила Марсия. Ее отец умер еще до того, как пришла пора выдавать ее замуж, и дети от первого брака обстряпали дело таким образом, что приданого Марсии почти не досталось. Гай Юлий Цезарь женился на ней по любви, и ее семья была рада этому союзу. Брак по любви был вознагражден счастьем, спокойствием, прекрасными детьми. Однако Марсия всегда чувствовала себя неловко из-за того, что Цезарь, женившись на ней, не получил никакой материальной поддержки.
— Гаю Марию нужна жена из старинного патрицианского рода. Он хотел быть избранным на пост консула еще три года назад, но не смог — из-за происков Цецилиев Метеллов. Он из «новых людей» — куда ему против Метеллов! А наша Юлия даст Марию силу, и Рим начнет считаться с ним. Наша Юлия повысит его авторитет. А Гай Марий, в свою очередь, поможет нам разрешить наши финансовые трудности.
— О Гай! — Глаза Марсии наполнились слезами.
— Отец… — только и выговорила Юлия.
Увидев, что гнев жены иссяк, а в глазах дочери засветилась радость, Цезарь немного успокоился.
— Я заметил его на церемонии посвящения. Стал наблюдать за ним. Забавно, прежде я никогда не обращал на него особого внимания — ни когда он был претором, ни потом, когда он безуспешно пытался стать консулом. Но в этот первый день нового года будто шоры упали с моих глаз. Я понял: вот — великий человек! Он нужен Риму, очень нужен. Когда мне пришла идея помочь себе, одновременно с тем помогая ему, — в точности не знаю. Однако в тот момент, когда мы вошли в храм и встали рядом, я уже знал, что мне делать. И пригласил его на обед.
— И рассказал ему о своем замысле?
— Да.
— И о наших трудностях?
— Да. Гай Марий, может, и не римлянин, но я считаю его человеком чести. Уверен, он выполнит обещание.
— А что же он обещал?
Практичность взяла свое, и Марсия уже что-то подсчитывала в уме.
— Сегодня он принесет четыре миллиона сестерциев, чтобы я купил земли в Бовиллах — рядом с нашими. Тогда Гаю обеспечено место в Сенате и не придется делить наследство — оно целиком достанется Сексту. Марий поможет нашим мальчикам стать курульными эдилами и будет опекать их, пока они не достигнут консульских постов. Мы еще не обсуждали детали, но он обещал также дать приданое Юлилле.
— А что он сделает для Юлии?
Цезарь посмотрел на жену непонимающе:
— Для Юлии? Что еще он может сделать, кроме как жениться на ней? Приданого у нее нет, но для него и так слишком большая удача — получить такую жену.
— Любая девушка должна иметь приданое, чтобы быть уверенной в том, что обладает некоторой экономической независимостью от мужа, особенно на случай развода. Иные глупые женщины отдают приданое мужу, а когда брак расторгается, то оказывается, что муж уже истратил их деньги… Я настаиваю на том, чтобы Гай Марий дал приданое и Юлии, чтобы она могла жить самостоятельно и не нуждаясь.
Тон Марсии не допускал возражений.
— Но, Марсия, я не могу просить его еще о чем-то!
— А придется! Удивляюсь, как ты сам не додумался до этого, Гай Юлий. — Теперь супруга смотрела укоризненно. — Вот уж не понимаю, откуда пошло заблуждение насчет того, что мужчины лучше ведут дела. Ведь мужчины ничего толком не могут! А ты, милый мой муж, самый простодушный из всех.
— Ты права, дорогая, — поник головой Цезарь. — Но я действительно не могу просить его еще и об этом!
Юлия посмотрела на мать, потом на отца и опять на мать. Не первый раз она видела их размолвки, особенно когда речь заходила о деньгах, но впервые главной темой их обсуждения стала она сама, и это ее смущало. Однако она набралась смелости и вмешалась в спор:
— Все это верно! Я сама попрошу Гая Мария о приданом для меня. Я не боюсь — он поймет.
— Юлия! Ты хочешь за него замуж?! — ахнула Марсия.
— Да, мама, хочу. Я нахожу, что он великолепен!
— Девочка моя, но он на тридцать лет старше тебя! Ты станешь вдовой раньше, чем думаешь.
— Молодые люди все ужасно скучны, они напоминают мне моих братьев. Лучше уж выйти за
