газете была очевидна, заставляла искать особой формы («сказано формулами», а не образами).
Еще раньше в 1894 г. в письме М. А. Саблину Короленко, обещая статью о Гацисском, замечает: «я ее значительно сократил, применительно к газете, но все же будет еще фельетона три - четыре...» (Там же, с. 223.), т. е. газета заставляла .писать короче даже статейный материал.
А. П. Чехов в этом отношении оказался самым чутким и гибким, наиболее подготовленным литератором. Отсюда и его наибольший успех как газетного рассказчика. Л. Н. Толстой записал в дневнике, что Чехов «как Пушкин, двинул вперед форму. И это большая заслуга». А беседуя в Ясной Поляне с Б. А. Лазаревским в 1903 г., сказал о Чехове: « - Чехов... Чехов - это Пушкин в прозе» (Летопись.., с. 761.).
Не удивительно, что Чехову было трудно переключаться «а большую работу. В ряде писем 1888 г. можно прочитать такие суждения: «Привыкнув к маленьким рассказам, состоящим только из начала и конца, я скучаю и начинаю жевать, когда чувствую, что пишу середину» (XI, 270). «Я учусь писать «рассуждения» и стараюсь уклоняться от разговорного языка. Прежде чем приступить к роману, надо приучить свою руку свободно передавать мысль в повествовательной форме. Этой дрессировкой я и занимаюсь» (XI, 308) и т. д.
Заслуги Чехова в создании жанра новеллы общепризнаны, но небезынтересно проследить связь этой литературной формы с его участием в ежедневной прессе.
Начало разработки этой формы произошло в юмористических еженедельниках 80-х годов. Там были созданы первые шедевры чеховских новелл, которые обратили на себя внимание Григоровича и других литераторов, критиков.
Сам Антон Павлович без ложной и излишней скромности указывал, причем неоднократно на протяжении 1887 - 1888 гг., что за ним остается заслуга в том, что газетная беллетристика стала достойна внимания критиков и толстых журналов, что к ней стали относиться с уважением.
«Газетные беллетристы второго и третьего сорта должны воздвигнуть мне памятник или по крайней мере поднести мне серебряный портсигар; я проложил для них дорогу в толстые журналы, к лаврам и сердцам порядочных людей» (XI, 275).
«Я счастлив, что указал многим путь к толстым журналам и теперь не менее счастлив, что по моей милости те же самые многие могут рассчитывать на академические лавры... Пути, мною проложенные, будут целы и невредимы-в этом моя единственная заслуга» (XI, 283).
С именем Чехова связано широкое проникновение художественного рассказа на газетную полосу, а с газетной полосы рассказ-новелла прошел в «толстый» журнал.
«Пятью рассказами, помещенными в «Новом времени», я поднял в Питере переполох»,- пишет он брату в мае 1886 г.
В конце XIX в. рассказ, а не роман становился ведущим жанром литературы, и успех газетного маленького рассказа, вобравшего глубокое содержание, сыграл свою роль в закреплении этого жанра в литературном процессе. Чехов в своих суждениях был прав и объективен: он способствовал развитию этой формы творчества. И не случайным выглядит его внимание к творчеству Лескова, дружба с ним, несмотря на разницу в возрасте: Лесков первый много и плодотворно работал в области газетной беллетристики, хотя и не сделал там эпохи.
К выработке новой жанровой формы литераторов толкали, разумеется, не только рамки газетной периодики и характер газет, как более массового типа изданий, по сравнению с журналом. Это лишь одна, пожалуй, внешняя сторона вопроса. Не могли быть решающими и цензурные придирки, трудности печатания в журналах непривычной жанровой формы - небольшой новеллы, рассказа.
Значительно важнее было само содержание произведений, предназначавшихся для газеты. К газетной беллетристике массовых изданий тяготели произведения с определенной, «городской» преимущественно, тематикой.
Чтобы пояснить нашу мысль, остановимся еще раз на Лескове и Чехове. Разница в возрасте, положении, идейных симпатиях этих двух литераторов лишь подчеркивает то общее, что связано с их работой в ежедневной печати.
Оба писателя, сотрудничая в газете, должны были творчески осмыслить те условия, те рамки, в которых им приходилось действовать. Как чуткие натуры, они понимали, что художественные произведения, напечатанные в журнале и газете, должны отличаться не только объемом, но и жанром, композицией, сюжетом, а главное - сферой отображения жизни.
Чехову и Лескову по характеру воспитания, жизненному опыту, социальному положению было легче других определиться как рассказчикам, новеллистам ежедневной прессы.
Дело в том что и Лесков и Чехов избирали предметом своего изображения такие слои русского общества, которые как раз и являлись в 80 - 90-е годы основной читательской массой газетной периодики, были порождены социальными сдвигами пореформенной жизни.
А. М. Горький одним из первых пересмотрел негативную оценку литературной деятельности Лескова. Он ценил в творчестве Лескова внимание к таким слоям русского общества, которых почти не касались другие писатели. Простонародье, люди странных и редких профессий, люди, выломившиеся из своей среды, люди русского захолустья, окраин, «озорники» и чудаки - вот герои его рассказов и повестей. Лесков не проходил мимо интереса со стороны других писателей-современников к людям невысокого звания, не получившим отражения в русской литературе предшествующего периода. «Разве Лейкин «е выразил жизни рыночного быта и мастеровщины?» - спрашивал он, и сам же отвечал: «Лейкин, Атава и Мельников всегда останутся хорошими знатоками и описателями занимавшей их группы русских людей» (Лесков Н. С. Соч., т. 11, с. 459.).
И, видимо, не случайно первые выступления Лескова сходны, напоминают по тону, сюжетам более поздние, но также первые публицистические опыты М. Горького, связанные с провинциальной жизнью, городской тематикой.
Как справедливо отмечает Б. М. Другов, Лесков в ранней публицистике сатирически резок. В статьях: «О рабочем классе», «Заметки о зданиях», «О русском расселении» и других писатель повествует о тяжелом быте рабочих, об антисанитарном состоянии фабричных помещений. Лесков пишет о неблагоустройстве городов, об учителях начальной школы, библиотеках, о женском образовании, об эксплуатации так называемых «мальчиков», находящихся в услужении у купцов. Все это темы, имеющие явно общее с ранними фельетонами и сатирическими набросками М. Горького в «Самарской газете». Масса забытых литературой слоев, профессий, обстоятельств жизни были предметом изображения того и другого писателя.
Это же можно сказать и о Чехове. В статьях, рассказах писателя также встречается широкое освещение жизни, быта городских людей всех состояний: кучеров, дворников, мастеровых, прислуги, «мальчиков» в услужении, хористок, людей массовых интеллигентных профессий. Опыт Лескова, его интерес к людям разных сословий были близки и понятны Чехову.
Изображение жизни мелкого городского сословия, отдельных происшествий в жизни людей, не способных на самооценки, людей без мировоззрения не требовало больших художественных форм. Сами герои, их незначительные интересы, мимолетные встречи и личные, бытовые столкновения в городских условиях определяли характер рассказов-новелл. (Другое дело, что и в этой мимолетности можно было уловить большие жизненные проблемы, социальные и общечеловеческие, но удавалось это лишь настоящим художникам, отнюдь не всей массе газетных беллетристов.).
Сам Чехов определял свои газетные рассказы как «маленькие», «мелкие».
Новелла, короткий рассказ, отражающий отдельное событие в жизни человека, характеризуется сжатым, напряженным действием. Автор избегает длинных описаний и ненужных подробностей, опускает некоторые обстоятельства жизни героя и некоторые моменты действия, которые проясняются неожиданно в конце произведения.
Новелле свойствен отчетливый, неожиданный поворот, который сразу приводит действие к развязке. Очень часто в новелле вводятся рассказчик, повествователь, обрамляющие мотивы.
