— А если окажется, что денег у вас нет?
— Тогда вы сможете перестрелять нас и выбросить за борт.
— А если я возьму деньги, не доставив вас в Финляндию?
— Тогда нам придется застрелить вас и выбросить за борт.
— Мы понимаем друг друга.
— Думаю, что да.
— Для умных людей нет ничего невозможного.
— Абсолютно.
— Я объясню, где вы должны быть и в какое время, Вы понимаете, задержек быть не должно. Время будет на вес золота.
Он все объяснил, очень подробно, в мельчайших деталях. Где будет его катер, как к нему подойти. Назначил и время: за полчаса до полуночи, не раньше и не позже.
Мы пожали руки, два умных человека, определившиеся с ценой, временем и местом. Пропустили по стаканчику. Потом я ушел и несколько часов пытался понять, что ему выгоднее — доставить нас в Финляндию или сдать властям? Решил, что он не выдаст. Не из моральных соображений — просто тысяча долларов перевешивала. И я чувствовал, что он это понимает. Чему я мог доверять, так это его оценке сложившейся ситуации.
В Ригу я вернулся не сразу. Сначала решил при дневном свете осмотреть место встречи. Оно мне понравилось. В нескольких милях к востоку от порта. Неподалеку располагался какой-то промышленный объект, огороженный колючей проволокой, но воскресной ночью он, конечно же, работать не мог, а потому не помешал бы реализации наших планов.
До Риги я добрался уже во второй половине дня. Несколько раз меня подвозили, а пешком я старался ходить поменьше: каблуки начали стесываться, и я боялся, что кассеты с микропленкой вывалятся из них.
Войдя в квартиру, я сразу понял: что-то случилось. Для этого хватило одного взгляда на Зенту и Софию. Посмотрел на Минну, но она лишь сделала большие глаза и кивнула на сестер. «Они просто дуры», — говорил ее взгляд.
— Где Милан? — спросил я.
— Пошел в кафе. Очень нервничал и решил выпить чашку чая.
Мне это показалось странным. Милан, даже нервничая, не мог не понять, что улица для него куда опаснее квартиры.
— Ивен, — Зента шагнула ко мне. — Боюсь, я вела себя глупо. Сделала то, чего не следовало.
Я глянул на Минну, она вскинула брови и кивнула.
— Она рассказала о наших планах всем членам гимнастической команды, — пояснила София.
— О нет.
— Да. Эта девица, которая на год моложе, но на вечность глупее, раскрыла свой огромный рот...
— Они мне сестры, — перебила ее Зента. — Многие годы мы выступали вместе, делились всеми секретами, ничего не таили друг от друга...
— Этот секрет следовало сберечь, — вставил я.
— Я знаю, Ивен.
— Сколько человек в команде?
— Двенадцать. София, я и еще десять девушек. Двенадцать порядочных, достойных латышек.
— Тогда мы можем прямо сейчас повеситься. Если все десять знают о наших планах, пять обязательно проговорятся.
— О нет, Ивен.
— Такова жизнь. Из двух человек у одного язык обязательно окажется длиннее. Следовательно, из десяти...
Я посмотрел на Минну. Она закрыла глаза, словно от боли, казалось, говоря: «Все гораздо хуже». Как такое могло быть?
— Они никому ничего не скажут, Ивен, — подала голос София.
— Когда они об этом узнали?
— Несколько часов тому назад, во время тренировки.
— Тогда по меньшей мере одна уже проговорилась.
— Нет. Никто ничего никому не сказал. И не скажет, — Зента шагнула ко мне, пытаясь улыбнуться сквозь слезы. — Потому что они здесь, Ивен. Они все захотели уехать с нами, в Америку, поэтому мы привели их сюда, чтобы ни у кого не было возможности повторить мою ошибку. Они здесь, Ивен, и вместе с нами отправятся в Америку.
— Они здесь?
— Да, Ивен.
— Здесь? — я огляделся. — Я их не вижу.
— Они в спальне.
— Все десять? Десять порядочных, достойных латышек в спальне?
— Да, Ивен.
Медленно, с опаской, я подошел к двери в спальню. Взялся за ручку, повернул, осторожно приоткрыл дверь.
Они были там, все там.
Глава четырнадцатая
Милан сидел в кафе, склонившись над чашкой чая. Я с порога позвал его. Он повернулся, кивнул, оставил деньги на столе, поднялся. Прошагав с десяток ярдов по улице, мы свернули в маленький безлюдный переулок.
— Ты был наверху, Ивен? Ты знаешь о них?
— Да.
— Я возьму Минну, мы не можем оставить ее, и вечером мы втроем покинем Ригу.
— Это невозможно.
— А перед этим я удавлю этих двенадцать идиоток.
— Ты же мирный человек, Милан.
— Никогда меня так не провоцировали, Ивен. Это же кошмарная ситуация.
— Знаю.
— В Таллинне ты обо всем договорился?
Я кивнул.
— Разговор шел о семье из пяти человек. Но теперь нас стало пятнадцать.
— Я предлагаю вновь сократить состав семьи до трех. О чем ты договорился?
Я рассказал о своих договоренностях с Андерсом. Милан удивился тому, что при мне тысяча долларов. Мысль о том, что нас переправят через границу за деньги, тревожила его. Я попытался его успокоить, сказав, что это взаимовыгодная сделка.
— Но пятнадцать вместо пяти. Согласится ли он?
— Если нет, в последний момент мы оставим девушек на берегу. Но до этого будем держать их при нас, чтобы они не проболтались. Если он сможет взять на борт кого-то еще, им придется за это заплатить. Если нет, они смогут вернуться в Ригу.
— А как мы доберемся до Таллинна?
— Они говорят, что добудут автомобили. Мужчины одолжат им автомобили. Нам хватит трех, рассядемся по пять человек в каждом.
— Мне это не нравится. Ты можешь вести машину, я могу вести машину. А девушки?
— Они говорят, что могут.
— Мне все равно это не нравится.
— Мне тоже, Милан.
— Нам надо хорошенько подумать, — он помолчал. — С этим латышским есть одна загвоздка. Я не знаю, как будет по-латышски дерьмо, и мне неудобно спросить об этом у Минны.
— Prens.
