давным-давно заброшенной веранде. Стоял один-одинешенек. Теперь он понимал абсолютно все. Но он не чувствовал от этого ни радости, ни удовлетворения. Он чувствовал только страх, страх, что может опоздать.
Он бежал по дороге, дыша, словно загнанная лошадь. И думал о том, как хорошо, что последний месяц он так много времени уделял прогулкам. Только благодаря им ему удастся одолеть те полторы мили, что отделяли его от гостиницы. На последнем издыхании, ощущая горечь во рту, он вскарабкался по ступенькам. Перед глазами все плыло. Кто-то — кажется Том — сидел за конторкой.
— Я дам вам пять долларов, — прохрипел Кент, — если вы упакуете мои вещи и доставите меня в Кемпстер к двенадцатичасовому поезду. И расскажете, как добраться до психиатрической лечебницы в Пиртоне. Ради всего святого, быстрее!
Человек за конторкой уставился на него, как на привидение.
— Мистер Кент. Я велел горничной собрать ваши вещи сразу же после завтрака. Вы что, не помните, что сегодня 17 августа?
Кент в ужасе посмотрел на нею. И это пророчество сбылось!
Кента провели по бесконечным больничным коридорам, и он все время норовил обогнать сопровождавшую его сестру. Как она не понимает, что речь идет о жизни и смерти!
Врач встретил его в маленькой, светлой и очень приветливой комнатке. Он вежливо встал, приветствуя Кента, но тот, дождавшись, когда сестра закроет за собой дверь, выпалил:
— Сэр, у вас находится женщина по фамилии Кармоди.
— Вы ее родственник?
— Послушайте, — с отчаянием в голосе сказал Кент, — я только что узнал, как все произошло. Немедленно отведите меня к ней. И я скажу ей, нет, вы заверите ее, что она невиновна и ее скоро отпустят. Вы меня понимаете?
— Мне кажется, — осторожно ответил врач, — что вам лучше объяснить все с самого начала.
— Ради бога, сэр, поверьте мне, — Кент отчаянно пытался пробиться через стену непонимания, — нельзя терять ни секунды. Я не знаю точно, как это произойдет, но предсказание, что она повесится…
— Минуточку, мистер Кент! Я был бы вам крайне признателен…
— Ну как вы не понимаете! — вопил Кент. — Вам надо действовать, иначе предсказание сбудется. Я же вам говорю: я знаю факты, которые позволят освободить эту женщину. И, следовательно, сейчас все решится!
Он замолчал, заметив, что врач как-то странно на него смотрит.
— Знаете, мистер Кент, — сказал тот, — прежде всего вам надо успокоиться. Я уверен, что все будет в порядке.
Неужели все нормальные, уравновешенные, спокойные люди так же невозможны, как этот доктор? «Надо быть поосторожнее, — неуверенно подумал Кент, — а не то они запрут меня здесь вместе с психами».
Он начал рассказывать все, что он слышал, чте видел, что делал…
— Представьте себе впавшего в детство старика. Он живет в странном, непонятном ему мире. Удивительные, часто не связанные между собой мысли, переживания, идеи — это его жизнь… Старик, чье чувство времени оказалось полностью разрушенным, старик, который входил в будущее так же запросто, как вы или я открываем дверь в соседнюю комнату…
— Мистер Кент, — мягко сказал врач, — эта идея совершенно не вписывается ни в какие рамки. Не как бы там ни было, я пока не вижу, как это все связано с миссис Кармоди.
— А вы помните, как произошло убийство?
— Кажется, семейная ссора?
— Я вам сейчас расскажу.
Когда миссис Кармоди проснулась, она полагала, что одержала победу. Она думала, что сделала для себя и своих детей все, что могла. И тут она увидела на тумбочке записку. Записка была от Билла и явно пролежала там всю ночь.
Билл писал, что не может и не хочет осуществлять придуманный ею план. Он также сообщал, что ему не нравится на ферме и что он немедленно отправляется в город. Билл и правда ушел в Кемпстер, и к тому времени, когда его мать вышла из кино, уже ехал в поезде. Кроме того, несколько дней тому назад мистер Вейнрайт очень удивился, увидев его во дворе. Старик думал, что Билл уже уехал в город.
Мысль о Вейнрайте не давала женщине покоя. Этот проклятый старик, во все сующий свой нос!
«Старик, — думала она, спускаясь по лестнице, — это он все придумал! Сначала сказал Биллу про город, потом сообщил Филлис, за кого ей выйти замуж, а затем попытался испугать ее разговорами о повешенных. Повешенные?»
Она замерла, словно налетев на стену. Если все остальные пророчества сбылись, то невозможно и этому не сбыться? Но если ты никого не убил, то они не могут тебя повесить! Кого она способна убить? Вейнрайта? Нет, такой глупости она не сделает!
Она не помнила, как прошел завтрак. Как сквозь туман она услышала заданный ее собственным голосом вопрос:
— А где же мистер Вейнрайт?
— Он вышел на прогулку. Мама, ты нездорова?
Нездорова? И кому только в голову придет задать такой дурацкий вопрос? Нездоров будет этот проклятый старик — после того как она с ним побеседует.
У нее остались какие-то смутные воспоминания о том, как она мыла тарелки, а потом странный черный провал… живая, жестокая ночь, окутавшая ее сознание… уехал… Билл… надежда… проклятый старик…
Она стояла у двери на веранду, в сотый уже, наверное, раз выглядывая во двор в надежде увидеть возвращающегося с прогулки Вейнрайта. И в этот миг все произошло.
Вот дверь, вот веранда. А через секунду, в двух шагах от нее, прямо из воздуха, материализовался старик. Он открыл дверь, зашатался и рухнул к ее ногам, корчась в агонии, а она что-то кричала ему…
— Она так все и рассказала полиции, — сказал Кент. — По его словам, старик просто взял и умер. Но врач, обследовавший труп, пришел к выводу, что мистер Вейнрайт задохнулся. То есть его удушили.
— Известно, — продолжал Кент после короткой паузы, — что старые люди могут задохнуться, если, например, у них слюна попадает не в то горло, или из-за паралича дыхательных путей во время шока…
— Шока?! — воскликнул врач, — Вы что?.. — Похоже, он просто не мог найти слов. — Вы что, всерьез полагаете, что ваш разговор с мистером Вейнрайтом сегодня утром вызвал его внезапное появление перед миссис Кармоди, уж не знаю сколько лет тому назад? Вы хотите мне сказать, что это в результате шока…
— Я пытаюсь вам сообщить, — прервал его Кент, — что у нас остались буквально минуты, чтобы предотвратить самоубийство. Если мы успеем ей все объяснить, то у миссис Кармоди исчезнет причина лишать себя жизни. Ради бога, скорее!
— Но как же предсказание? — спросил врач, вставая. — Если у этого старика и вправду были такие способности, то как же мы можем изменить предначертанное?
— Послушайте, — вспылил Кент, — Я сегодня уже повлиял на прошлое из будущего. Давайте попытаемся изменить будущее из настоящего. Да пойдемте же!
Он не мог оторвать глаз от этой женщины. Она сидела в своей маленькой светлой комнатке и улыбалась. А врач все говорил и говорил.
— Это значит, — наконец спросила она, — что меня освободят? Что вы напишете моим детям, и они приедут и заберут меня отсюда?
— Совершенно верно! — искренне заверил ее Кент. Что-то здесь было не так, но что? — Насколько я знаю, ваш сын Билл работает на заводе. Он женился. Ваша дочь — стенографистка на том же предприятии.
— Хорошо, — кивнула она.
Потом они вернулись в кабинет, и сестра принесла голодному Кенту кашу, которую здесь подавали на завтрак.
— Никак не могу понять, — хмурился Кент. — Казалось бы, теперь все должно пойти хорошо. Ее дети
