— Ты вытираешь тарелки? Убираешь у себя в комнате? И даже подметаешь крыльцо?
— Да, мэм.
— Что ж, хорошо. Хотя могу спорить, что до сих пор ты не пользовался метлой так, как решил сделать это в доме Нилы Кастиль, верно?
Я с трудом сглотнул. Теперь и я, и мама знали, о чем пойдет речь.
Леди улыбнулась нам.
— Жаль, что мне так и не пришлось Его увидеть. Клянусь, я бы хотела с ним повидаться.
— Это Нила Кастиль вам все рассказала? — спросила мама.
— Да, она все рассказала. А кроме того, я долго разговаривала с маленьким Гэвином.
Глаза Леди больше не отпускали меня ни на минуту.
— Вы спасли Гэвину жизнь, молодой человек, вот так. Знаете ли вы, что это означает для меня? Я отрицательно помотал головой.
— Мать Нилы была моей хорошей подругой, упокой. Господи, ее душу. Можно сказать, что я была приемной матерью Нилы. И Гэвина я всегда считала своим внуком. Гэвина впереди ждет долгая счастливая жизнь. Благодаря тебе. Кори, он получил возможность дожить до старости.
— Я просто испугался… что он меня съест, — ответил я. Леди коротко рассмеялась:
— И поэтому ты напал на него с метлой! Господи, Господи! Он слишком возомнил о себе, решил, что стал таким старым и важным, что может запросто выбраться из реки и зайти в любой дом, если ему вдруг захочется есть. Но ты накормил его досыта, это уж точно!
— Он съел собаку, — сказал я.
— Еще бы, в этом он мастер! — отозвалась Леди; ее смех затих. Потом она переплела свои худые пальцы на животе и наконец взглянула на маму.
— Вы были очень добры к Ниле и ее отцу. Вот почему с этих пор, как только, не дай Бог, у вас в доме что-то сломается, вы можете позвонить мистеру Лайтфуту и он все починит бесплатно. Ваш мальчик спас жизнь моему Гэвину. И я хочу его как-нибудь отблагодарить. Я решила сделать ему подарок. Конечно, если вы не возражаете?
— В этом совершенно нет необходимости.
— Нет, необходимость в этом есть, — твердо отозвалась Леди. В ее голосе послышался отдаленный металл раздражения, и мне стало ясно, что в молодости она была дьявольски упряма. — Именно для того я вас сюда и позвала.
— Тогда хорошо, я согласна, — ответила мама, слегка нахмурившись.
— Итак, молодой человек, — спросила Леди, и ее глаза снова впились в мое лицо, — что бы вам хотелось получить в подарок?
Да, действительно, было о чем подумать. — Все, что захочу? — переспросил я.
— В пределах разумного, — подала голос мама.
— Все, что угодно, — ответила Леди Я еще немного подумал, хотя ответ напрашивался сам собой.
— Велосипед. Новый велосипед, совсем новый, который никому до меня не принадлежал.
— Так, — проговорила Леди и кивнула. — Новый велосипед. Очень хорошо. С настоящей фарой?
— Да, мэм.
— И с гудком?
— Это было бы здорово, — ответил я.
— Он должен быть самым быстрым? Чтобы мог обогнать кошку, когда та спешит забраться на дерево от собаки?
— Да, мэм.
Я уже весь дрожал от возбуждения.
— Конечно, я именно такой и хотел бы!
— Тогда ты его получишь! Ты его получишь, как только я смогу поднять свои старые кости с постели.
— Это очень мило с вашей стороны, — проговорила мама. — Мы очень вам благодарны за такое внимание. Значит, мы с отцом Кори можем зайти в магазин и выбрать велосипед Кори в подарок?..
— Велосипед, о котором идет речь, в магазине не продается, — оборвала маму Леди.
— Прошу прощения? — удивилась мама.
— Этот велосипед в магазине не продается, — повторила Леди и немного помолчала, дожидаясь, пока смысл сказанного дойдет до моей мамы. — Те велосипеды, что продаются в магазинах, недостаточно хороши. Они не подходят для наших с Кори целей. Ведь вам, молодой человек, нужен особый велосипед, насколько я понимаю?
— Я бы взял то… что дают, мэм.
От моих слов Леди снова рассмеялась:
— А вы, кроме всего прочего, еще и джентльмен! Нам с мистером Лайтфутом придется поломать голову, но думаю, мы сообразим, что можем для вас сделать. Надеюсь, результат вас устроит.
Я ответил, что «да, конечно, устроит», хотя и не понимал, каким образом союз Леди с мистером Лайтфутом принесет мне новый велосипед.
— Подойди ко мне поближе, молодой человек, — сказала мне Леди.
Мама отпустила мою руку. Я подошел к кровати Леди, и ее зеленые глаза, похожие на две спиритические лампы, повисли прямо передо мной.
— Значит, ты любишь кататься на велосипеде? А чем ты еще любишь заниматься?
— Я люблю играть в бейсбол. Я люблю читать. И еще я люблю сочинять рассказы. Пробую писать, как настоящие писатели. Мне хотелось бы стать писателем.
— Так ты пишешь рассказы? Брови Леди снова поднялись.
— Боже, Боже! Так значит, у нас здесь настоящий писатель?
— Кори любит книги, — вставила словечко мама. — Он сочиняет рассказики про ковбоев, сыщиков и…
— Чудовищ, — добавил я. — Иногда и про чудовищ.
— Про чудовищ, — повторила Леди. — И о Старом Мозесе ты тоже напишешь?
— Могу написать и о нем.
— И когда-нибудь ты собираешься написать книгу? К примеру, о нашем городе и его обитателях? Я пожал плечами:
— Не знаю, может быть.
— Посмотри на меня, — попросила Леди. Я взглянул в ее лицо. — Внимательней, — потребовала она.
Я исполнил ее просьбу.
И тут произошла странная вещь. Леди заговорила, и во время ее речи воздух между нами заблестел от переливчатого жемчужного сияния. Ее глаза накрепко завладели моим взглядом, я просто был не в силах отвести глаза.
— Некоторые называют меня чудовищем, — говорила мне Леди. — Другие называют меня такими словами, по сравнению с которыми «чудовище» можно посчитать нежным прозвищем. Когда мне было чуть больше, чем тебе сейчас, Кори, у меня на глазах убили мою мать. Чужая женщина завидовала дару моей матери и убила ее за это. В тот день я поклялась, что отомщу убийце. На той женщине было красное платье, на плече у нее сидела обезьянка, которая умела предсказывать судьбу и нести всякий вздор. Чужую женщину звали Ла-Руж. Всю свою жизнь я искала ее. Одно время я жила в Леперсвилле и в половодье плавала на лодке среди затопленных поместий.
В облаке мерцающего света, горевшего между нами, морщины на лице Леди начали разглаживаться. Казалось, что с каждой секундой она становится все моложе и моложе.
— Там я видела разные чудесные вещи, например живых мертвецов, и у меня был друг, отличный парень, пусть он даже и был весь покрыт чешуей и не ходил, а только ползал на брюхе.
На меня теперь смотрела совсем молодая женщина. Ее красота была настолько ослепительной, что мои глаза заболели, как от яркого света, а лицо залил жар.
— Там я познакомилась с мастером масок, самолично однажды плюнула в глаза Сатане и часто танцевала на балу Общества Тьмы.
