Ну так вот, сижу я в горечи и грусти, и вдруг подходит ко мне шикарная длинноногая блондинка и спрашивает сочным грудным голосом:
— Что, морячок, недавно в городе?
Я изумленно посмотрел на нее.
От нее так и веяло божественной силой. Мой внутренний счетчик Гейгера, настроенный на богов, вмиг зашкалило. Оставалось лишь недоумевать, как это я не уловил ее эманаций, когда в первый раз высадился на Миконосе. Да и сейчас узнал ее, только когда подошла вплотную. Она-то меня, между прочим, заметила издалека.
— Ты кто? — выпалил я.
— Гляди, какой шустрый? Может, сначала предложишь даме присесть?
Я вскочил, как ужаленный, с шумом придвинул шезлонг к столику и усадил блондинку. Потом махнул официанту.
— Что будешь пить? — спросил я незнакомку, зацинаясь от волнения. Во рту пересохло. Я мысленно обругал себя: суетишься, как школьник!
— То же, что и ты.
— Мартини со льдом, — заказал я.
У нее были пышные золотистые кудри до плеч и желтые, как у кошки, глаза, а ее полные спелые губы совершенно непринужденно складывались в теплейшую из улыбок. Ее аромат наводил на мысли о молодом вине, о зеленых полях на рассвете, о быстрых горных потоках, а еще о лаванде, летнем зное, ночном ливне, бьющих в берег волнах и штормовых ветрах.
Я понял, что передо мной — враг. Но не испугался.
— Ты кто? — повторил я.
— Догадайся.
— Афродита? Нет, это было бы слишком просто. Ты, наверное, Арес, или Гефест, или Посейдон.
Мое предположение вызвало смех — мелодичную каденцию бьющего через край веселья, а затем женщина проговорила с чувственными обертонами:
— Ты переоцениваешь мои артистические способности. Но вообще-то мне нравится ход твоих мыслей. Арес в юбке! Посейдон с чисто выбритой физиономией! Гефест в белокуром парике! — Она наклонилась ко мне. Ее запах стал сокрушительней урагана. — Ты угадал с первого раза.
— Афродита?
— Да. Я теперь живу в Лос-Анджелесе. Но вот решила погостить на родине. А ты? Ведь ты — из старших, верно?
— Почему ты так решила?
— От тебя веет древностью. Доолимпийским прошлым. — Она задумчиво позвякала кубиками льда в бокале, сделала большой глоток и посмотрела мне прямо в глаза. — Прометей? Титий?
Я отрицательно покачал головой.
— Все же ты из этого племени. Я думала, вы давным-давно исчезли… Титанов за версту узнаешь — вибрация у них особая. И все-таки, кто именно? Наверное, из самых малоизвестных. Тавмант? Форкий?
— Еще малоизвестнее, — усмехнулся я.
Она сделала еще несколько попыток. Холодно. Холодно. Холодно…
— Тифон, — признался я наконец.
Ужинать мы пошли в город. На узких улочках на нас оглядывались прохожие. Точнее, на Афродиту. На ней было просвечивающее оранжевое платьице, а под ним — ничего, и тем, кто оказывался восточнее нее на ведущей к закату улице, открывалось великолепное зрелище.
— Так ты в самом деле не веришь, что я ищу Зевса? — спросил я.
— Я верю, что у тебя есть дело, которое ты считаешь важным.
— Хорошо, пусть так.
— Зачем?
— Мне это необходимо, — ответил я. — Ничего личного. Просто я родился мстителем. Мое единственное предназначение в жизни — отплатить Зевсу за войну с детьми Геи. Ты же знаешь.
— Тифон, война давным-давно закончилась. Все в прошлом. Да и недолго Зевс радовался победе. — Мы шли по лабиринту извилистых улочек города Миконос. Она указала на симпатичный ресторанчик «У Катерины». — Зайдем? Я тут вчера ужинала — кормят неплохо.
Мы заказали бутылку белого вина.
— А ты выбрал приличное тело, — сказала она. — Не красавец, конечно, но симпатичный. Особенно глаза. Взгляд ласковый, искренний, но при этом еще и проницательный.
Я не из тех, кого легко отвлечь от важной темы.
— Что случилось с олимпийцами?
— Почти все вымерли. Один за другим. От забвения.
— Ерунда. Боги бессмертны.
— Некоторые — да, некоторые — нет. Ты ведь и сам это знаешь. Разве стоглазый Аргус не убил твою Ехидну? А она после этого разве ожила?
— Да, но главные боги…
— Если и живы, то забыты, а забвение — все равно что смерть. Пока ты лежал под Этной, пришел новый бог. Даже войны не было. Просто он появился, а нам пришлось исчезнуть. Уступить место.
— Это я уже заметил.
— Да. Мы оказались не у дел. Ты видел, в каком состоянии наши храмы? Видел, чтобы кто-нибудь сжигал требы на алтарях? Нет, для нас все в прошлом — и поклонение, и жертвоприношения. В далеком прошлом. Мы всем скопом, до последней мелкой сошки, отправились в изгнание, рассеялись по миру. Мне думается, большинство из нас просто решило умереть. Я уже тысячи лет никого не встречала.
— А в последний раз кого видела?
— Аполлона. Он был седой и обрюзгший. И разок заметила Гермеса… да, наверное, тот дряхлый старик был Гермес. Он хромал.
— А Зевс? — допытывался я. — Он тебе не попадался с тех пор, как ты покинула Олимп?
— Нет. Ни разу.
Я поразмыслил над услышанным.
— А как же тебе удалось сохранить столь цветущий вид?
— Я же Афродита. Сила жизни. Красота. Страсть. Все это еще долго не выйдет из моды.
Вокруг нас порхала официантка. Меня переполняли вопросы, но мы отвлеклись и заказали долмаду, жареную рыбу, овощной салат. Обычную греческую еду. И еще бутылку вина. У меня уже гудело в голове. В ресторане было тесно и шумно. Перед глазами все плыло. Изумительные ощущения!
Спустя некоторое время я сказал:
— И все-таки я убежден, что Зевс где-то рядом. Я его непременно найду. Теперь его очередь корчиться под Этной!
— Удивительно, до чего же напоминают мальчишек иные бессмертные боги. Даже такие грозные, как ты.
Я густо покраснел. И промолчал.
— Забудь ты о нем, — убеждала она. — И Тифона забудь. Останься человеком. Ешь, пей, веселись. — У нее блестели глаза. А у меня возникло такое чувство, будто я неудержимо клонюсь вперед, падаю в сладкую бездну меж ее грудей.
— Давай путешествовать вместе. Я научу тебя радоваться жизни. Наслаждаться своим телом. И моим. Скажи, ты когда-нибудь влюблялся?
— Да. Мы с Ехидной…
— С Ехидной! Как же, помню. Вы с ней наплодили целую свору чудищ. Нет, говоря о любви, я имела в виду вовсе не ее. Мы с тобой — на Земле. Я — женщина, ты — мужчина.
— Но Зевс…
— Зевс! — Она состроила гримаску. В ее устах имя владыки Олимпа звучало как непристойное словечко.
